АЛЕКСЕЙ ПАВЛОВИЧ ВОЛКОВ, генерал-майор, военный комиссар Нижегородской области:

— Я как человек, у которого все братья прошли срочную службу, за то, чтобы каждый проходил именно военную службу. Это почетно.

Да, в Основном законе принято, что если гражданин России по каким-то причинам не может брать в руки оружие, предоставлять ему службу альтернативную. Но то, что в Основном законе прописано, – это уловка, чтобы вообще уйти от службы.

— Вы же не станете спорить, что есть люди, которые не родились воинами. Может, лучше, чтобы они приносили пользу людям, например, работая санитарами в больнице?

— Для этого нужно принимать закон, а не так, как получилось в Нижнем.

Видите ли, создали муниципальный отряд в больнице, потому что оплата здесь маленькая. В другом районе, где много скота, скажут: “Мне нужно коровам хвосты привязывать”. И что получится – каждый глава администрации будет гнуть свое. Так же нельзя хулиганить.

— Как вы считаете, что побудило Лебедева принять решение о проведении эксперимента в городе?

— Это политика самая натуральная.

Но Лебедев уже отказался. Он написал на имя прокурора области, что решение Нижегородского областного суда от 15 февраля администрацией города исполнено, что муниципального отряда не существует. Вот решение суда: “Отменить распоряжение главы администрации Нижнего Новгорода от 27 июня 2001 года “О проведении эксперимента по созданию альтернативной гражданской службы”.

— И что теперь будет с ребятами, которые служат в 1-й градской больнице?

— На призыв!

— Как вы будете осуществлять призыв? Вы что — приедете в больницу и заберете всех?

— А это уже будем осуществлять не мы. Мы не карательные органы. Мы отправляем повестку, а там уже, если они отказываются, дела передаются в прокуратуру.

— Вы встречались с ребятами, которые служат в больнице?

— Посещение было, когда депутаты Госдумы приезжали в больницу.

— Вам не понравилось то, что вы там увидели?

— А что я там увидел?

— Вы должны были увидеть, как ребята помогают в больнице, понять, как они нужны там. Вам это не понравилось?

— Лично мне — нет.

— Почему?

— А у нас что — некому больных женщин носить? Здоровый парень должен, что ли?

— Ну некому. Вот только в 1-й градской больнице — восемьдесят вакансий...

— Сколько, как вы думаете?

— Я не знаю, но знаю, что намного больше, чем штатным медсестрам.

— Они получают шестьсот рублей.

— Ну конечно! Намного больше... Лично я бы не хотел, чтоб мой сын носил горшки!

— А у вас сын, да?

— И сын, и дочь. Сыну 17 лет, учится в академии... Не переживайте, мой сын горшки не пошел бы носить. Такого бы никогда не случилось…

— Хорошо… А какие у вас отношения с местными правозащитниками? С Гурским, например?

— Какие у меня могут быть отношения с человеком, которого уволили из Вооруженных сил по дискредитации? Встречаемся только на прямом эфире или где-то… Я его не знаю и знать не хочу.

— А он вас знает и обвиняет в том, что благодаря вам призывник Б-в оказался в СИЗО. Б-в просидел там два месяца, потом еще четыре на поселении. Все только потому, что написал заявление на альтернативную службу...

— Вы говорите, что не встречались с Б-м, Гурский утверждает, что встречались и обещали Б-ву “устроить особые условия содержания”…

— Я никогда с Б-м не встречался! У меня память хорошая!..

Я его посадил...

Его посадил тот, что он не соблюдает закон. Его закон посадил, и правильно сделал... Никто не отменял еще закон о воинской обязанности и военной службе. Долг каждого — отдать положенный срок Родине.

— Но вы слышали об этом случае?