Отказавшимся идти в армию подыскали самую черную работу

Из морга Сева вышел зеленым.

- Это хорошо, - сказала Марина Юрьевна, зам. главной медсестры. - Если выдержит, станет толковым санитаром.

Экскурсия закончилась. Первому в России "солдату" альтернативной гражданской службы показали его "передовую".

Нижегородский эксперимент по введению альтернативной гражданской службы (АГС) среди призывников ажиотажа не вызвал. Служить в больнице скорой помощи согласились лишь 15 человек. Новшество ввел мэр Нижнего Юрий Лебедев. Право на альтернативную службу записано в Конституции, законе о воинской обязанности, есть положительное решение Конституционного суда. Нет пока закона об АГС - этот пробел мэр и восполнил своим распоряжением.

Но, блеснув на всю Россию оригинальной и яркой инициативой, Лебедев утвердил такие жестокие правила альтернативной службы, что согласиться на нее может либо пацифист-фанатик, либо человек, по молодости не представляющий, что его ждет. Так мэр обезопасил себя от обвинений в "подрыве обороноспособности страны". Ведь на его условиях сотнями на АГС не ринутся. Возможно, 15 идеалистов вообще окажутся первыми и последними. Их более практичные ровесники давно освоили другие методы.

Всего на АГС было подано 60 заявлений. По мнению секретаря городской призывной комиссии Дмитрия Щербинина, половина претендентов просто не хотели служить где бы то ни было. Но 15 человек свою искренность доказали. В их одинаковых заявлениях, сочиненных местным правозащитником, два десятка причин, по которым они не могут идти в армию. Три страницы прогрессивных и невыстраданных убеждений. На деле все куда драматичнее.

Евгений Нагорнов одну "альтернативу" уже попробовал: преподавал историю в сельской школе.

- Был у меня народнический комплекс, - признается Евгений, - учить детей в глухом поселке. К тому же из сельской школы в армию не забирают. Каждый день вставал в пять утра. Два часа на электричке. Денег мало, прятался от контролеров. Год отработал, больше не могу. Учителя меня презирали. Говорили, что я не вправе воспитывать детей, если сам бегаю от армии. Входя в учительскую, я чувствовал, что никому здесь не нужен. Еще меня упрекали, что я распустил учеников. Где, спрашивали, ваша педагогическая твердость. Сам виноват, дал детям слабинку по неопытности. Просто не привык к таким отношениям. Начинаю вести урок, а кто-нибудь достает магнитофон и включает на всю громкость. Или рассказываю какую-нибудь сокровенную тему, например, о Великой Отечественной войне, а их это не волнует. В карты играют. Семечки лузгают. Сбежал я оттуда. Сейчас на школу смотрю с ужасом. Не могу себя заставить туда войти. И в армию не хочу. Хотя с высшим образованием мне служить всего год. Но там я могу оказаться заложником чужих интересов. Разве у солдат, воюющих в Чечне, есть гарантии, что они погибают за Родину? Вот и решил поступить на альтернативную службу. В больнице ведь все настоящее - боль, смерть, взаимоотношения.

"Настоящего" в 1-й Градской больнице действительно хватает. Более 600 тяжелых больных. Двадцать операций в день. Каждого человека нужно перенести из палаты в операционную, потом оттуда в реанимацию. В старых корпусах нет лифтов, зато очень крутые лестницы. Ежедневно "скорая" привозит около сотни человек. Их тоже надо носить. А еще мыть полы, ухаживать за лежачими больными, переодевать, переворачивать, разговаривать, утешать. Умерших относить в морг. И так пять раз в неделю, восемь часов в день, за 334 рубля в месяц. Главный врач больницы Валерий Липатов считает, что большинство ребят разбегутся уже к весне. Эксперимент провалится, а вся ответственность ляжет на подопытных.

Хотя самые нестойкие уже отсеялись. Например, Денис Якшин из Сормова. Написал заявление на АГС. Двадцать причин указал, как положено. Убедил призывную комиссию. А в военкомате ему еще одно испытание придумали. Откажись, искушали, от альтернативной службы. Иди в войска. А мы тебя рядышком с домом пристроим, каждый день сможешь к маме ездить. Такое место подыщем: в Москве, на Красной площади будешь служить, в почетном карауле. Подумай, Денис! Не дело такому орлу горшки выносить. Денис подумал. И согласился.

Пацифистов собираются использовать как самую дешевую рабочую силу. Даже четырехсотрублевая ставка "вольного" санитара выше, чем ставка санитара-агээсника. К тому же все "вольные" получают две ставки. Например, за счет "интенсивности труда" - есть такая графа в бухгалтерских документах. Агээсник так не сможет, у него контракт не с больницей, а с мэрией. Не устраивают условия - ступай в войска. Пока этот кабальный контракт устраивает всех ребят, но где гарантия, что они дотянут до конца срока? И что делать с теми, кто не дотянет - сломленными, измотанными, окончательно разуверившимися в себе? С тем же Женей Нагорновым, близоруким образованным мальчиком, нигде по нынешним временам не нужным и потому вечно от чего-то убегающим. От непонятной бесконечной войны, безжалостных железнодорожных контролеров, недалеких поселковых учителей, приблатненных крепких старшеклассников. Если и в 1-й Градской больнице Женя не найдет себя - бежать ему будет некуда.

- Мы не собираемся давать поблажки взрослым, сознательным людям, сделавшим свой выбор, - говорит Юрий Лебедев. - Не думаю, что кто-то из них сломается - на то они и мужчины, а не кисейные барышни.

Средства на "поблажки" у мэра есть. Фонд Генри Форда выделил нижегородской администрации 42,5 тысячи долларов специально на организацию АГС. Подопытных санитаров обещают бесплатно кормить три раза в день в течение года. И пошьют им спецодежду. Остальные деньги, как сообщили в секретариате мэра, потратят на "приобретение оргтехники, создание и работу общественной приемной по вопросам АГС, проведение конференций на всех уровнях". Затея сама по себе нижегородским властям дороже, чем те, ради кого все якобы и затевалось. И неслучайно Юрий Лебедев настойчиво и публично дает понять, что не разделяет пацифистских взглядов. Но считает своим долгом дать людям реализовать конституционное право.