СМИ.Ру, 5 июня 2002 г.

Как стало известно из СМИ, адвокат потерпевшей семьи Кунгаевых Абдулла Хамзаев предпринял несколько политических маневров относительно как стороны обвиняемого, так и непосредственно суда. Относительно суда, Хамзаев потребовал, чтобы суд сам себя отвел. Относительно полковника Буданова, Хамзаев попробовал драматизировать процесс дополнительными обвинениями. Полковник Буданов, по информации адвоката, повинен в смерти не только девушки Эльзы Кунгаевой, но и еще семерых человек, пропавших возле села Дуба-Юрт.

Основанием для отвода суда, по мнению Хамзаева, стала необъективность, проявленная судом в ходе рассмотрения дела.

Действительно, накануне суд отклонил ходатайства другого защитника Кунгаевых, Станислава Маркелова, о проведении еще одной психолого-психиатрической экспертизы Юрия Буданова. А ни адвокатов Кунгаевых, ни, признаться, общественное мнение не устраивают выводы экспертов Института имени Сербского. Ведь согласно исследованиям московских психиатров, подсудимый признавался невменяемым именно что в момент совершения преступления, и ограниченно вменяемым после оного.

Как писал журнал "Коммерсантъ-Власть" №19, данное заключение следует читать так: невменяемому полковнику Буданову нельзя вменить в вину то, что он совершил в ночь на 27 марта 2000 года. Причем "к освобожденным по причине невменяемости могут быть применены принудительные меры медицинского характера. Могут, а не должны". То есть Буданов, - продолжала интриговать "Власть", - по решению суда вполне может быть отпущен на амбулаторное лечение, то есть на свободу, а амбулаторное лечение тоже будет продолжаться недолго, ведь на свободе Буданов вполне нормален.

Истины ради следует признать, что исполнение этого сценария отнюдь не обязательно, суд еще не сделал выводов. Хотя, имея на руках экспертизу из Москвы с определенным диагнозом, он, действительно, начинает терять свободу выбора.

Конечно, суд может отправить "временно невменяемого Буданова" и в психушку. Однако, учитывая политический аспект процесса Буданова, естественно предположить, что Москва (Институт имени Сербского хоть и хорош с точки зрения профессионализма, но находится все-таки в Москве) решила компромиссно развязать ситуацию со скандальным процессом, а суд решил ей в этом подыграть.

Компромисс тут в том, что Москва вроде бы способствует проведению показательного суда над военными преступниками в Чечне, однако протежирует минимально жестокое наказание "героям войны".

Именно ощущение, что процесс скатывается в этот сценарий, все время заставлял адвокатов Кунгаевых, да и самих Кунгаевых действовать на первый взгляд "нелогично". С самого начала процесса казалось, что они как бы не были заинтересованы в его скорейшем завершении и обвинении Буданова, не стремились давать показания против своего врага. Часто суд откладывался из-за неявки не стороны обвиняемого, а стороны потерпевших.

На самом деле эта тактика могла иметь только одно объяснение. Адвокаты Буданова по какой-то причине уверились в "мягком приговоре", а Кунгаевы, наоборот, не верили ни Москве, ни Генштабу, ни суду, ни вообще России и пытались утяжелить мучения Буданова хотя бы самим процессом. Ведь тот все это время находился под стражей.

Попытка Кунгаевых настоять на независимой экспертизе и затем попытка отвести суд по причине неудовлетворения этого ходатайства относятся к разряду "психической атаки". Для суда заключение Института имени Сербского, безусловно, документ, которому, что бы в нем ни было написано, нет оснований не доверять. Попытки СМИ провести экспертизу экспертизы - статьи в журнале "Власть" ("Убил не приходя в сознание") и "Новых известиях" №92 ("Тут помню, а тут не помню") - имеют отношение скорее не к правосудию, а к созданию негативного фона вокруг процесса. Внедрение в информационное пространство еще каких-то медицинских светил - "президента Независимой психиатрической ассоциации, кандидата медицинских наук, психиатра с более чем сорокалетним стажем Юрия Савенко" - теоретически влечет за собой для суда необходимость проведения еще более независимой экспертизы независимой экспертизы и так далее до бесконечности, то есть до смерти Буданова в тюрьме от старости. На что суд ни при каких обстоятельствах не пойдет.

Затягиванием процесса объясняется и акция Хамзаева с отводом состава суда. Вообще, отвести ходатайством любой суд, который еще и сам же рассматривает это ходатайство, крайне сложно - для этого нужны не только очень веские причины, но и чтобы судебная коллегия конфликтовала между собой. Ни того, ни другого в данном случае явно не прослеживается. Суд не согласился на независимую экспертизу, но он и не изменил меру пресечения Буданову (ходатайство адвокатов Буданова), то есть проявил объективность. И поэтому с чистой совестью остался заседать.

"На вопрос о том, какова доказательная база уголовных дел, возбужденных прокуратурой Чечни по двум фактам исчезновения людей в районе дислокации 160-го полка, Черкасов сказал, что она практически отсутствует, дела не расследовались и приостанавливались автоматически через два месяца после возбуждения. "Меня допрашивали по некоторым делам. Новые следователи задавали те же вопросы, что и их предшественники; дела не сдвигались с мертвой точки, либо их приостанавливали тогда, когда след преступлений приводил к забору воинских частей. Здесь заканчивались возможности не только "Мемориала", но и прокуратур", - рассказал Черкасов ("Газета.ru", "Полковнику Буданову приписали еще семь убийств").

Однако против Буданова и против экспертизы Института им. Сербского действует и тяжелая артиллерия - новое руководство Чечни, которому совершенно не улыбается участие в политических играх московских военных. У них своя игра, и имя ей принципиальность.