Русский курьер, № 139

Газетная полоса посвящена фактам нецелевого использования солдат срочной службы.

Елена Серенко. Статья. Неизвестные солдаты. Стр. 2

Видеозапись, сделанная волгоградской правозащитной организацией "Материнское право", наделала шума в Волгограде. Вот что рассказала корреспонденту "Русского курьера" сопредседатель права Нина Пономорева. "10 октября, рано утром, мы подъехали к одной из военных частей, входящей в железнодорожный полк, и сделали видеозапись происходящего. Видеокамера засняла не один десяток солдат, которых развозили в разных направлениях "на работу", как говорили сами ребята. Мы спрашивали - куда? Они отвечали - "мы на поля", "на прополку", "на "Ротор"..."

32 человека поехали "на прополку", 10, по их словам, на "Ротор" ("Ротор" - волгоградский футбольный спортклуб. - Прим. Авт.). Потом подъехали еще две машины. 3 или 4 иномарки с предпринимателями - они тоже брали солдат. Микроавтобусы подъезжали, тоже увозили..."

По словам одного из офицеров, пожелавшего остаться неизвестным, однажды был эпизод, когда из части только за один день на работы было вывезено около 200 солдат. Однако официального подтверждения военного прокурора части этот факт не получил.

Что же происходит? Законное использование военнослужащих-срочников по договорам? Единичные случаи нецелевого использования солдатской "рабсилы"?

Или массовый призыв в "рабство"? За комментарием "Материнское право" обратилось к военному прокурору в/ч75216 полковнику Любомирову. Проводится проверка и готовится, выражаясь языком официальным, "документ прокурорского реагирования". Несколько забегая вперед, скажем: уже не первый такой документ. Для разбирательства в Волгоград прилетел генерал Гуров - статс-секретарь, первый заместитель командующего Федеральной Службы ЖД войск РФ.

Время армейского призыва - традиционное время борьбы с недобором и время заявлений офицеров военкоматов, "что настоящий мужик должен служить в армии, а не судна таскать". Это в пику радетелям закона об альтернативной военной службе.

И каждый год обходят стороной "тайну Полишинеля" - что армия "кое-где у нас порой" уже давно использует солдат срочной призывников как раз для того, чтобы "судна таскать", а отнюдь не для защиты Отечества. То есть в качестве "рабсилы".

Насколько тотально это явление? По мнению сопредседателя волгоградской правозащитной организации "Материнское право" Нины Пономаревой, в последнее время армейское "рабство" принимает тотальный характер, "просто запродают ребят". Сами военные стоят на иной точке зрения. Привлечение солдат к труду вместо обороны объясняют либо тем, что разрешено это делать по договорами. Либо вынужденной мерой - воинским подразделениям необходимо зарабатывать себе "на жизнь" - на питание, ремонт и т.п. Либо объясняют это явление как провинность отдельных офицеров.

Примерно такое объяснение получили и события, заснятые "Материнским правом" в Волгограде. По словам генерала Гурова, сейчас проводится проверка. Однако генерал был склонен интерпретировать события, в основном, как законные, как работу по договорам.

В то же время, военная прокуратура части неоднократно выявляла факты нецелевого использования солдат. Надо сказать, что реакция руководства была правильной - категорически запретить выделение личного состава для выполнения задач, не связанных с исполнением обязанностей военной службы. Но, спустя время, подобные факты выявлялись вновь.

Справедливости ради нужно подчеркнуть, что описываемая воинская часть относится к одной из лучших в Волгограде. У нее хорошая репутация, здесь нет тех диких форм дедовщины и прочих негативных историй. И это лишнее доказательство того, что "рабство в камуфляжах", как называют эту проблему, - явление для нашей армии системное и тотальное.

Материалы, собранные волгоградской организацией "Материнское право" в ходе всероссийской акции "Лишний солдат", и уже по другим родам войск, это подтверждают. Вот некоторые факты и документы, красноречиво описывающие эту проблему. По просьбе "Материнского права", редакция не публикует фамилий пострадавших, но полные сведения о них имеются в редакции и в самой правозащитной организации.

"Надсмотрщиком был таджик по имени Коля..."

Заявление в "Материнское право" военнослужащего в/ч 21511 Евгения С. - это, по словам сопредседателя "Материнского права" Нины Пономаревой, "слепок со всех историй". Евгений С. был призван Собинским горвоенкомантом Владимирской области 14 мая 2002 года и попал на службу в Волгоград. По словам самого Евгения, "на военную службу шел с желанием". Однако события приняли неожиданный для него поворот. После прохождения курса молодого бойца и сборов, отправили "служить" в подсобное хозяйство. Это произошло в августе 2002 года.

"В мои обязанности входило: работа на лесоповале, подготовка сауны для офицеров, уход за коровами, свиньями, огородником, поливальщиком и другие работы".

Дважды Женя был госпитализирован. После последней госпитализации признан "годным с незначительными ограничениями". Врачи рекомендовали ему "не переохлаждаться и руки держать в тепле".

"Где-то через четыре дня (это уже лето 2003 года. - Прим. Ред.) на подсобное хозяйство приехал майор Петунин (зам. по тылу). Я был свидетелем разговора майора Петунина со ст. прапорщиком Зуевым. Майор Петунин просил у Зуева четырех военнослужащих на работы к своему тестю на разборку дома на четыре дня. Зуев сначала не хотел нас отпускать, но потом все-таки согласился, так как у него не было выбора, он не мог спорить со старшим по званию. С майором Петуниным поехали - я, Дмитрий, Максим, Владимир. Поехали мы на личной машине Петунина.

Вместо петунинского тестя, майор привез нас в Волгоградскую область, хутор Варламово, на поля. Одновременно с нами на поля привезли еще пять человек, которые тоже, как и мы, были военнослужащими и тоже были из нашей части. Майор Петунин высадил нас из машины, ничего не сказав уехал.

Хозяином этих полей был Виктор Чередник, который бывал на полях наездами. Его брат, Саша Чередник, на полях находился постоянно. Там был еще таджик Коля, который выполнял функции старшего, т.е. надсмотрщика за нами. Сам он не работал, только смотрел за тем, как мы работаем. Коля говорил, что у него нет Российского гражданства, и он скрывается в этих полях.

На полях мы пололи, собирали урожай (морковь, свеклу, цветную капусту), который возил в Москву военнослужащий моего призыва, мой земляк. Он работает у них четыре месяца и в полк уже не вернется, так как он весной на дембель.

Работали мы по 18 часов в сутки. Жили в палатках на 9 человек. Спали на сыром земляном полу, палатка протекала. Кормили нас три раза, но плохо. В 6 утра - 2 куска хлеба и чай, бывало и без хлеба. В обед в 3-4 часа дня - суп, хлеб, чай. Ужин зависел от времени окончания работы - как сделаем норму. Давали суп или кашу. На день давали пачку папирос на двоих. Денег нам не платили ни разу. Даже упрекали, что мы работаем плохо и не стоим тех денег, которые за нас платят командирам. Если садились на перекур, то Саша нас подгонял, говоря, что мы солдаты и должны работать, как трактора. Мылись раз в неделю - возили в деревню.

Несколько раз на поля приезжала милиция - участковый этой деревни и милиция. Коля предупреждал нас и заставлял прятаться и прятался сам. Тем не менее, милиция нас видела, но Коля заставил нас спрятаться, и мы прятались в кустах вдоль труб. Милиция знала, что мы там, но ловить нас не захотели.

Вместе с нами, постоянно работающими солдатами, работали и другие солдаты, которых привозили один раз в количестве 10 человек. Всего нас было там 18 человек. Одного забрала мать. Этих солдат милиция всех переписала по фамилиям и номер части и фамилию командира полка, хотели увезти в комендатуру, но оставили на полях. Потом милиция приезжала еще раз, но тех солдат уже увезли в часть, а мы опять спрятались. Потом приехал Саша и поехал на машине к Виктору и ему все рассказал. Виктор куда-то съездил и все уладил. Больше милиция не приезжала. На этих полях работает большое количество нелегальных людей разных национальностей, которые не имеют гражданства. Ходили слухи, что должен был приехать ОМОН, и все попрятались, но они не приехали. О предполагаемых облавах на полях узнавали заранее, и все успевали спрятаться.

Наши "хозяева" иногда отдавали нас на работы в деревню. Так меня однажды отдали жителю деревни Варламово, чтобы вытащить песок из погреба. Песка было много, и он был сырой, а я должен был его вытащить до вечера, что я и сделал, хотя у меня еще болели руки, и нельзя было выполнять тяжелые работы.

Как-то мы решили все вместе уйти с полей в комитет, собрали вещи и ждали удобный момент. Коля увидел спрятанные вещи, ничего нам не сказал, но рассказал об этом Виктору. Виктор, узнав о наших намерениях уйти, избил меня, решив, что это я всех надоумил бежать, хотя мы решили это все вместе. Он сказал, что если я убегу, он по любому найдет меня и изуродует. После этого все побоялись уйти..."

7 сентября Евгений С. и его товарищ Василий В. все-таки сбежали с плантаций, автостопом, на товарняках добрались до родины. Однако потом Евгений попросил на последние полгода службы прикомандировать его вновь - к подсобному хозяйству. "Так как я в части практически в течение полутора лет не находился, уставы я не знаю, и в этом не моя вина, а моих командиров".

На побелку или на черную икру?

Как уже говорилось, сами военные пытаются убеждать, что отдавая солдат на работы, действуют абсолютно законно - мол, такая у солдат учебная практика. Она даже прописана в некоторых армейских документах. "Командиры в разговорах начинают жаловаться на жизнь. Мол, передают ребят на заработки, потому что армия у нас нищая - нужны деньги", - говорит Нина Пономарева. Впрочем, проверить это могли бы правоохранительные и контрольные органы. К которым и намерены обратиться правозащитные организации страны. Впрочем, сами военные прокуроры не раз выявляли факты, когда офицеры отправляли солдат на работы "в корыстных целях", "из личной заинтересованности", как формулируют официальные документы, с которыми довелось знакомиться корреспонденту. А вот мнение В.Решеткиной, представляющей Хабаровский Комитет солдатских матерей: "Из бесед с военнослужащими по призыву, офицерами частей мы пришли к выводу, что в нашем случае действует целая система, при которой все завязано, вплоть до высших эшелонов военного руководства, - сообщают свое мнение - А государство закрывает на глаза на происходящее, тем самым возмещая потребность в финансах высшему военному руководству". По-другому в этом свете звучат бравые заявления противников закона об альтернативной службе. Чего боится военное лобби - "потери армии" или потери "черного нала"? Участники акции "Лишний солдат" намерены передать все собранные факты в письмах и телеграммах на имя Верховного Главнокомандующего Владимира Путина.