Новые Известия, № 156
Алла Малахова. Статья. Старуха с косой "инспектирует" армию. Стр. 5
Каждый день радио монотонно бубнит об очередных боевых потерях в Чечне. К ним уже, страшно сказать, но вроде бы все попривыкли: на войне как на войне. Но вот о другом, более скрытом от глаз общественности источнике напрасных человеческих жертв армейское командование умалчивает, как Мальчиш-Кибальчиш, непреклонно хранящий военную тайну. Вместе с тем уже трудно найти какую-нибудь воинскую часть, где бы в результате безответственности отцов-командиров не происходили трагедии. О многих из них вообще никто и никогда бы не узнал, если бы правозащитная организация Фонд "Право матери", оказывающая юридическую поддержку родственникам погибших военнослужащих. А смерть и в "мирной" армии собирает все более обильную жатву. Ежедневно юристы фонда в прямом смысле сражаются в судах с равнодушием, беспринципностью, безответственностью военных чиновников. Вот только три из великого числа трагических историй.
"Договориться" со смертью не удалось
Архангельский гарнизонный военный суд 16 августа нынешнего года вынес обвинительный приговор в отношении 40-летнего прапорщика Салькова из войсковой части № 92485, дислоцированной в Архангельской области. Он признан виновным в нарушении правил техники безопасности по ст. 143 УПК РФ. В результате данного "нарушения", как выяснилось в суде, погиб новобранец Саша Пашков из города Рыльска Курской области. Обвиняемого (а по сути, козла отпущения Салькова) судья приговорил к 4 годам условно с лишением права занимать в части определенные должности. Например... дежурить по столовой (?!). Воистину отлучение от пищеблока - суровое армейское наказание. Но если копать глубже, станет ясно, что дело тут далеко не в одном прапорщике.
Судите сами.
...После встречи нового, 2002 года жизнь в части не то чтобы совсем замерла, но шла ни шатко, ни валко. Личный состав продолжал "отдыхать". Лишь бдительный прапорщик Сальков, дежуривший по столовой 2 января, обнаружил, что заканчивается уголь и скоро будет нечем отапливать не только пищеблок, но и казарму. А зима в Архангельске, понятно, не делает скидок ни на какие праздники. Сальков поделился своими опасениями с дежурным по части. Тот резонно заметил, что обязанности обеспечения топливом лежат на хозроте. И нужно просто послать кого-то из солдат-"хозяйственников" нарубить угля. Но в том-то и загвоздка, что по хозроте дежурили "деды", которые послали куда подальше самого Салькова, мешавшего им "отдыхать". Тогда настырный прапорщик отыскал офицера, игравшего в хоккей на казарменном дворе. Не выпуская из рук клюшки, старший по званию крикнул прапорщику: "Да найди ты свободных пацанов!"
"Свободными пацанами" оказались пятеро новобранцев, прибывшие из учебки 10 дней назад. Их дружною толпою и направили в угольный сарай. Сальков не проинструктировал салаг насчет "добычи" угля из мерзлой многометровой глыбы, просто оставил в сарае одних - и умыл руки. "Ушлые" новобранцы решили облегчить себе задачу. Вместо того чтобы лезть наверх огромной угольной кучи и рубить там топливо, ребята начали делать подкопы снизу в разных местах и сгребать осколки. Наверное, многие помнят, как в кинокомедии "Операция "Ы"..." герой Георгия Вицина, блуждая ночью по складу, набрел на кучу ночных горшков. Чем уж они ему приглянулись, неизвестно, только он потянулся за ночной вазой в самом основании "колонны". Гора железа обрушилась на горемыку и погребла его под санизделиями.
Но то - комедия. В угольном же сарае произошла трагедия. Громадный обломок мерзлой глыбы обрушился на Сашу Пашкова на глазах незадачливых новобранцев, среди которых, кстати, был и его брат-близнец. Врачи позднее констатировали у пострадавшего множественные переломы и травмы внутренних органов. Какое-то время заживо погребенный солдат еще дышал. Сбежались сослуживцы. Один из офицеров части сразу же позвонил домой своей жене, врачу: "Беги скорее, у нас мальчишку завалило!". Она прибежала и, к ужасу своему, обнаружила в медицинской аптечке части только ампулы с анальгином. А Саше была необходима капельница. У парня началось внутреннее кровотечение, и он умер до приезда "скорой". Медики "скорой помощи" подтвердили, что, если бы пострадавшему сразу поставили капельницу, он продержался бы до их прибытия, и со смертью была возможность "договориться".
- Безусловно, прапорщик Сальков виновен в нарушении правил техники безопасности, - комментирует случившееся юрист Фонда "Право Матери" Анастасия Бака-расова, представлявшая в военном гарнизонном суде интересы семьи Пашковых. - Ничем не лучше и офицер, не пожелавший прервать игру в хоккей, для того чтобы пойти и заставить "дедов" из хозроты, умевших обращаться с углем, выполнить свою прямую служебную обязанность. Но вместе с тем не оказанная вовремя медицинская помощь из-за отсутствия возможностей для этого да еще и повлекшая смерть молодого парня, - это уже вина командира части. Все это отчетливо раскрывает "порядки" в в/ч 92485, отсутствие в ней элементарной дисциплины.
Лишнее подтверждение тому: врач, жена офицера, старавшаяся, но ничем не сумевшая помочь Саше, сама, без вызова пришла в суд и свидетельствовала на стороне обвинения, называя преступным такое положение вещей в части.
Усилиями юриста Фонда "Право Матери" Анастасии Бакарасовой суд удовлетворил иск в пользу родителей погибшего: в/ч 92485 обязали выплатить родителям Александра Пашкова 50 тысяч рублей в качестве компенсации морального вреда, нанесенного гибелью сына. Хотя, понятно, смерть юноши никакими деньгами не компенсировать...
Сказка о боевиках-головорезах и чеченском плене
...Алексей Гончаров окончил Санкт-Петербургский институт связи и пошел служить в армию в звании лейтенанта. На его долю выпала в/ч № 01869, расположенная в Моздоке. В ноябре 1999 года командование части отправило младшего офицера в служебную командировку - в одиночку ловить двух дезертиров - солдат Мартыненко и Новицкого. Алексей обнаружил обоих бегунов в городе Зеленокумске Ставропольского края и по-хорошему предложил следовать за ним в часть. Парни вроде бы согласились. Но в дороге напились до чертиков, напали на лейтенанта, страшно избили его и столкнули, еще живого, в реку Кубань. Сами же опять ударились в бега.
Только через месяц в части вспомнили и о пропавшем лейтенанте, и о дезертирах. Да и то лишь потому, что мама Алексея забеспокоилась, долгое время не получая от него вестей. Командиры разного уровня из в/ч № 01869 на материнские запросы долго рассказывали потрясенной женщине душераздирающие сказки о боевиках-головорезах, якобы напавших на часть и похитивших Алексея, Так что по их рассказам офицер вроде находится в "чеченском плену".
Между тем Мартыненко и Новицкий - сначала просто дезертиры, а затем уже и убийцы - были все же найдены и даже осуждены: на 4 и 6 лет соответственно. Однако матери погибшего от их рук лейтенанта в части выдали более чем странную бумагу.
- Прислали извещение, - рассказывает Наталья Александровна Гончарова, - с невиданной доселе формулировкой: "Погиб при НЕПОЛНОМ исполнении обязанностей воинской службы". Из-за этой странной фразы не предоставляют никаких положенных в случае гибели сына льгот, поскольку ни в одном законе подобная стилевая фигура не предусмотрена.
Злополучное извещение, грубо нарушающее права матери погибшего офицера, подписал начальник управления штаба СКВО (Северо-Кавказского военного округа) генерал Куренной. Мало того, юрист Фонда "Право Матери" Анна Балагана, занявшаяся этим делом, выяснила, что местные власти вместо того чтобы разобраться в обстоятельствах гибели лейтенанта Гончарова, публично отказались захоронить его тело на воинском кладбище. Они даже вернули Наталье Александровне надгробную доску с его именем.
Анне Валагиной в суде удалось отстоять доброе имя лейтенанта Алексея Гончарова и возможность социальной защиты его матери Натальи Александровны. Но мутный осадок от этой истории останется еще надолго в памяти всех ее участников. Безучастность и потребительское отношение к военнослужащим со стороны командования - плевок на всю армию.
Как адвокат прозевал футбольный матч
...Вночьна 17июня 2000 года новобранец Алексей Стуров и еще двое рядовых из в/ч № 74930 города Буденновска Ставропольского края заступили в наряд на один из наблюдательных постов по охране микрорайона Северный. Вскоре старший наряда лейтенант Айрапетян самовольно покинул солдат и ушел спать в общежитие. Трое мальчишек оставались в траншее наблюдательного поста. Леша Стуров отошел на несколько метров от сослуживцев, и тут прогремел выстрел. Подбежавшие парни нашли его с огнестрельным ранением в грудь, от которого он умер через считанные минуты.
Командование части торопилось списать дело в архив под предлогом самоубийства солдата. И предпосылки к тому действительно имелись. В части № 74930 служил "дед", младший сержант по кличке Злой, настоящее имя которого Александр Крютченко. Он вернулся из Чечни и вовсю измывался над прибывшим из учебки пополнением. Что характерно, офицеры даже поддерживали Крютченко в его методах "воспитания" салаг. Во всяком случае на многочисленные сигналы о том, что вечно пьяный "Злой дед" бьет и унижает первогодков, никто из командиров внимания не обращал. А обратил... Леша Стуров. Парень пытался, как мог, доказать "герою чеченской кампании", как тот не прав, мордуя своих сослуживцев.
Уголовное дело по факту гибели Алексея Стурова содержало две противоречивые посмертные психолого-психиатрические экспертизы. Никому особенно не хотелось вдаваться в детали, мог солдат свести счеты с постылой жизнью или не мог. Да и проводил экспертизы один и тот же (!) специалист. Так дело и заглохло бы на точке замерзания, если бы не юрист Фонда "Право Матери" Анастасия Бакарасова. Она представляла в суде интересы родителей погибшего солдата. И ей удалось помешать закончить дело втихую и по-быстрому. Анастасия заставила суд потратить на исследование противоречивых выводов экспертизы не пять минут, а несколько часов. И в результате удалось установить истинного виновника гибели Алексея Стурова. Суд признал таковым Александра Крютченко.
- По окончании затянувшегося судебного заседания, - вспоминает Анастасия Бакарасова, - адвокат Крютченко сказал мне странную, но весьма знаменательную фразу: "Эх, если бы не вы, я бы на футбол успел"...
Вот такое отношение к судьбе ближнего, к чужой жизни.