Во вторник мы рассказали подробности о бегстве в Финляндию российского пограничника Сергея Строчихина, призванного в армию из Самары, но главные вопросы так и остались без ответа.

Что заставило восемнадцатилетнего парня бежать через границу? Почему он не пришел в полицию, а устроил войну в стиле Рэмбо – с автомобильными погонями и стрельбой? Почему он, расстреляв один магазин и потеряв угнанный автомобиль, покончил жизнь самоубийством?

Скандинавские газеты высказали предположение, что ответ надо искать в Выборгском погранотряде, откуда бежал парнишка. Вероятно, над ним издевались, а пальба из автомата в Финляндии - результат пережитого накануне шока.

Предположения оказались верны. Мне удалось поговорить со следователем Центральной криминальной полиции Хельсинки Ари Сороненом, который ведет дело российского солдата. Уже мертвый, Сергей Строчихин сам все объяснил.

“Мы нашли в нагрудном кармане его камуфляжной куртки листочек бумаги в клетку, - говорит следователь. - Оказалось, это завещание, написанное на двух сторонах. Солдат обращался к родителям, просил у них прощения, писал, что, когда они прочтут это письмо, его уже не будет в живых”.

По словам моего собеседника, он решил рассказать об этом сугубо личном письме российскому журналисту, поскольку опасается, что российские военные власти постараются скрыть правду и от родителей солдата, и от всей страны. Так совсем недавно случилось с предсмертными записками, найденными у членов экипажа “Курска”. Даже близкие моряков, которым были адресованы прощальные послания, так и не получили к ним доступа. О “Курске” вспоминали и полицейские приграничного города Лаппеэнранты, которые вели предварительное расследование. “Письма членов экипажа “Курска” объявили военной тайной, так же могут поступить и с посланием Сергея Строчихина, — сказали мне в полиции Лаппеэнранты. - Ваша страна должна знать, что это ваша армия убила солдата. Мы постараемся убедить наших коллег в Центральной криминальной полиции, что в данном случае нужно раскрыть содержание письма”.

Но, как выяснилось, долго убеждать Ари Соронена не пришлось. Он и сам считал, что следует все рассказать.

“Сергей Строчихин написал о том, как издевались над ним “старички” — солдаты и ефрейторы. Он перечисляет их всех поименно — это десять человек, - говорит следователь. — Я не хочу описывать издевательства, такие вещи не для газетной публикации, но могу сказать одно: я прекрасно понял несчастного паренька, вскочившего на проходивший в Финляндию товарный поезд. Это был, судя по письму, очень порядочный молодой человек. Он написал о своих мучителях, но не забыл при этом поименно назвать трех других солдат, которые к нему хорошо относились. Вероятно, он не хотел, чтобы, если будет разбирательство после его смерти, наказывали всех подряд, как это часто случается”.

- Ари, вы хотите сказать, что Сергей бежал в Финляндию, чтобы умереть? Возможно, он собирался просить убежища у финских властей или хотел перебраться в Швецию, а самоубийство — результат несчастного стечения обстоятельств?.

— Нет. Он написал о том, что решил покончить жизнь самоубийством. Письмо датировано 23 мая, а побег через границу он совершил 24-го. Тяжело об этом говорить, но, скорее всего, он хотел таким образом быть уверенным в том, что родители получат его предсмертное письмо. Если бы он покончил с собой на российской территории, вряд ли кто-либо, кроме ваших военных властей, узнал о его послании.

- Что же заставило солдата стрелять по финнам и устраивать опасные автогонки?

— Алкоголь, анализ крови показал, что Сергей был пьян. Вероятно, он решил таким образом набраться храбрости, чтобы бежать из части и из страны. Но в момент написания письма он был трезв. Это показала экспертиза почерка и содержание письма. Послание написано твердой рукой, аккуратно, логично.

- Как вы собираетесь поступить с письмом теперь?

- Расследование в принципе закончено, остался ряд технических формальностей, через несколько недель мы передадим копию письма российским властям, а само письмо обязательно хотим вручить родителям Сергея. Мы опасаемся доверять его вашей почте, хотелось бы сделать это как-то иначе.

— Может быть, мы напечатаем в газете ваш телефон, родители Сергея таким образом получат возможность обо всем условиться с вами лично?

- Да, пожалуйста, сделайте это. У нас есть переводчики с русского, пусть звонят, с ними будут говорить на родном языке. В принципе они бы могли приехать в Хельсинки, это можно устроить, или мы готовы вручить им письмо из рук в руки прямо на границе. Но мы обо всем договоримся по телефону.