В недрах министерства обороны подготовлен пакет документов по реорганизации экспертных учреждений Министерства обороны в Ростове-на-Дону. Об этом Kolokol.ru! сообщила ответственный секретарь нижегородского Комитета солдатских матерей Наталья Жукова.

Военные медики готовятся создать межрегиональный центр судебных экспертиз, что фактически означает ликвидацию единственной в России и не имеющей аналогов в мире лаборатории, которая занимается идентификацией тел погибших.

По словам Жуковой, в Министерстве обороны в настоящий момент прикладывают все усилия для того, чтобы освободить от занимаемой должности нынешнего начальника 124-ой ростовской лаборатории - полковника Щербакова.

Комментарий Колокол.ру

Право быть опознанным

Медико-криминалистическая лаборатория №124, что в Ростове, стала известной во время первой чеченской кампании. Тогда на обычную, ничем не примечательную лабораторию свалилась неподъемная ноша в виде тысяч неопознанных тел погибших. В одну только ночь штурма президентского дворца в Грозном погибло более тысячи наших солдат.

Рассказывает Наталья Жукова, ответственный секретарь нижегородского Комитета солдатских матерей: "В то время встал вопрос о том, что самыми обыкновенными простыми способами эти тела опознать невозможно. Требовались специальные методы. То есть, не просто опознание, а уже идентификация. Внедрение специальных методов потребовало и специалистов, и оборудования. Тогда лаборатория начинала работать на голом энтузиазме. Стоит отдать должное полковнику Ермакову, который в то время возглавлял эту лабораторию. На плечи же нынешнего начальника - полковника Щербакова, лег тяжкий труд по идентификации тел погибших. Как человек творческий и общественно продвинутый он стал выяснять, как подобные виды работ осуществляются в других странах. Как пионеры-следопыты, сотрудники лаборатории начали выяснять все подробности: кем было доставлено тело, кто мог воевать в предполагаемом месте гибели и так далее. Все это заносилось в базу данных. Также сотрудники лаборатории практически всю первую чеченскую кампанию провели в командировках в Чечне - они все снимали на видео: начиная от того, как тело выглядело в одежде, и заканчивая такими мельчайшими подробностями как татуировки, родинки, неправильное положение зубов и так далее. Потом эти видеоматериалы помогли родственникам опознать своих погибших детей, мужей… Полуторачасовые ленты с изуродованными телами - я не представляю, как люди не сходили с ума, но настолько велико было желание найти своего сына, живого или мертвого.

Но оказалось, что не все тела могут быть визуально опознаны. Тогда начали применяться такие методы как дактилоскопическая идентификация - это целая наука, которую нельзя даже поставить рядом с обычной дактилоскопией, совпадение точек компьютерной проекции модели черепа и прижизненной фотографии и многое другое. Когда и эти методы были исчерпаны, понадобилось проводить более тонкую работу на генетическом уровне; понадобилось оборудование. Тогда комитеты солдатских матерей включились в процесс, прямо говоря, выбивания бюджетных денег на решение этих проблем. Деньги требовались не только на аппаратуру, но и на поисковые работы, на эксгумацию, на доставку и многое другое. Вот тогда, когда только первые деньги были выделены на эти проблемы, тогда у лаборатории и начались проблемы…"

Человеческая зависть - очень неприятная штука. Но одно дело, когда она касается, например, рынка. Тогда производитель стремится предложить покупателю что-то более новое, современное. А лаборатория - одна. И еще остались в головах наших чиновников клише: "Все главное, передовое и центральное должно быть в столице".

"А мы тоже можем"; "А вот мы…"; "А нам только дай" - такие заявления в то время делала центральная военная судмедлаборатория.

Наталья Жукова, продолжая свой рассказ, задается справедливым вопросом: "А где они были четыре года назад?! Когда этот процесс шел вручную, чуть ли не по колено в червяках?! Тогда они не предлагали своих услуг!"

"…Они возмущались тем, что лаборатория присвоила себе приоритетные права. Но эти приоритетные права были присвоены самой сущностью этой лаборатории, самой работой. К тому времени было опознано около тысячи погибших! На сегодняшний день эта цифра составляет более трех тысяч. Аналогов этой цифре в мире нет. Вообще. Даже продвинутая во всех отношениях американская лаборатория, которая до сих пор занимается опознанием тел погибших во вьетнамской войне, опознает около семи тел в год. Конечно, все это объективно, потому что вьетнамская война была давно, потому что переехали или умерли родственники, но все же…"

"Щербаков, который болеет за свое дело, который хочет, чтобы в России не было позорного понятия "неизвестный солдат" внес в думу через депутата Карапетяна (еще прошлого созыва) законопроект о регистрации военнослужащих, так как военнослужащий в силу профессии рискует жизнью. Конечно, проект, может быть, был сыроват и требовал доработки. Была создана комиссия по продвижению этого законопроекта, в которую, в частности, вошел Комитет солдатских матерей. И вдруг нас перестали приглашать. Оказалось, что депутат генерал Безбородов, который в нынешнем созыве внес этот законопроект, его отозвал. Причин, разумеется, никто не знает".

"Сейчас идет второй этап накатов на лабораторию со стороны главного медицинского управления Минобороны. Первая история произошла в 1999 году, когда мы по сигналу Щербакова выехали в Ростов, куда должен был приехать начальник главного военного медицинского управления Чиж с приказом о снятии Щербакова с должности. Тогда нам удалось приостановить этот процесс. В реальности все это инициировалось руководителем главной медицинской лаборатории Виктором Калкутиным, который в прошлом был другом и учеником полковника Щербакова. У нас есть основания полагать, что это именно он инициировал обращения общественных организаций, которые требовали снятия Щербакова с должности. Они это мотивировали тем, что Щербаков сознательно затягивает процесс идентификации. Что Щербаков собирается писать на телах погибших солдат научные работы и не прислушивается к материнскому сердцу, которое лучше подсказывает, какой солдат где лежит".

"Материнское сердце хороший индикатор. Но не научный…"

Ведущие специалисты признают, что аналогов ростовской лаборатории №124 в мире не существует. Высокий профессионализм и опыт, накопленный годами - тоже повод для зависти. Но главное - деньги.

"Допустим, у армии есть деньги на то, чтобы создать такие лаборатории во всех округах. Но зачем при этом разрушать существующую эффективно работающую структуру?!" - задается вопросом мать срочно служащего солдата Надежда Иванова, которую корреспондент Kolokol.ru! попросил прокомментировать ситуацию, сложившуюся вокруг 124-й ростовской лаборатории.

Полковник Щербаков получил выговор с формулировкой "За несанкционированное выступление в средствах массовой информации", после того как выступил на телеканале НТВ. За то, что полковник Щербаков, осознавая общественную значимость своей работы, рассказывает о ней. "Но как привлечь внимание общественности к благородному делу, если ты не будешь рассказывать о нем каким-то образом?" - задается вопросом Наталья Жукова. - "А раз рассказал - на, получи. А вообще-то, будет лучше, если ты уйдешь…"