Трибуна, № 214

Ирина Кедрова. Статья. Пытка священной обязанностью. Стр. 2

В Петербурге прошел очередной всероссийский сбор государственных обвинителей - военных прокуроров. Его цель - обмен опытом по работе с новым законодательством и принятие обращения к солдатам и офицерам. Служащим предложено сообщать военным юристам обо всех случаях неуставных отношений.

На устах прокуроров - недавний случай, произошедший в одной из воинской частей Северо-Западного регионального центра МЧС (номер 01630). Здесь совершен массовый побег. 18 рядовых отправились в общественную правозащитную организацию "Солдатские матери Петербурга". И рассказали, что во время утренней поверки в казармах они были жестоко избиты.

На рассвете в казарму явились четверо пьяных офицеров с железными дубинками и принялись молотить по каждому, кто подворачивался под руку. Задрав "тельники", солдаты показали ссадины и кровоподтеки. Солдатские матери немедленно вызвали "скорую помощь", и доктора засвидетельствовали, что раны были серьезными. Затем настал черед сотрудников военной прокуратуры, и, наконец, в комитет пожаловали офицеры воинской части 01630. Они с ходу заявили, что солдат никто не избивал.

Тем не менее прокуратура возбудила уголовное дело по статье 286 (превышение служебных полномочий) против двоих офицеров - майора Олега Гончарова и старшего лейтенанта Евгения Мусиенко. От должности отстранены командир части и его заместители, а солдаты временно размещены в других воинских подразделениях. Кстати, именно они разбирали завалы на месте рухнувшего дома на Двинской улице и почти сутки работали бок о бок с министром МЧС Сергеем Шойгу.

Возможно, это и стало одной из тех причин, по которой делу дали ход, а не предпочли, как обычно, "замять для ясности". Но, увы, армию все чаще сравнивают с "зоной". Кто-то, сжав зубы, терпит все издевательства офицеров и "дедов", а кто-то не выдерживает. Лишь в этом году в Комитет солдатских матерей за помощью обратились 740 беглецов. И многие из них пережили в армии настоящий ад. В многочисленных докладах, написанных в Питере и адресованных ООН, Европарламенту и Совету Европы, приводятся страшные примеры.

Скажем, история с 18-летним Стасом Захариным, служившим в части поселка Осиновая Роща Ленобласти. Накануне принятия присяги парня избили. Он скончался в страшных мучениях, не понимая, что происходит. По требованию родителей была организована служебная проверка. Руководство части пришло к выводу, что Стас страдал серьезным недугом, усугубившимся от физических нагрузок. Сослуживцы могли бы пролить свет на это преступление, но помалкивали. Боялись расплаты?

По негласному армейскому закону жалобщиков не жалуют. В письме маме новобранец внутренних войск Алексей Харитоненко писал: "Пацаны относятся ко мне плохо из-за побега, доводят, не хотят со мной служить. Называют "беженцем", "стукачом". Но это ерунда, лишь бы протянуть положенные два года и вернуться..."

Алексей не вернулся. Он снова сбежал от пыток и издевательств - во время конвоирования военного груза выпрыгнул на ходу из поезда. Разбился. В процесс дознания выяснилось, что этот поступок целиком на его совести, совершен, так сказать, по доброй воле. Мучители остались в стороне. Таким образом, безопасность солдат никем не гарантирована, виновных в их увечьях или гибели обычно не находят. Но, возможно, призыв армейских юристов основан на твердом намерении во что бы то ни стало защитить этих ребят?

Хотелось бы верить. Но военная прокуратура появилась не сегодня. Так почему за долгие годы ее существования у солдат не возникло доверия, почему колпинские срочники прибежали не в храм правосудия, а к "Солдатским матерям"?

Вспоминаю рассказ Алексея Анохина, следователя-криминалиста военной прокуратуры, который признался:

- Я вел дела разных категорий, но, в основном, работал с военнослужащими, оставившими часть. Они сбегали с оружием или без оружия, с поля боя или из мирного гарнизона. Конечно, вопрос о наказании того или иного солдата решался индивидуально, но ведь все эти люди давали присягу! Я считаю, что извинительных обстоятельств нет, а дезертир - он и есть дезертир. Был у меня один "друг", который дважды оставлял часть. Затюкали? Вы б на него посмотрели! О его лоб можно убить теленка. На него и посмотреть страшно - громила! В конце концов его прикомандировали к части, находящейся в 500 метрах от родительского дома. Но он и там не мог устоять. И, конечно, сел.