Коммерсант, № 197

Сергей Кисин. Статья. "Сделай из всех груз 200!" Стр. 7

Вчера в Северо-Кавказском окружном военном суде (СКВО) начался процесс по обвинению четырех бойцов спецназа Главного разведывательного управления Генштаба РФ в убийстве шестерых мирных жителей Чечни. Обвинение полагает, что спецназовцы расстреляли и сожгли автомобиль, в котором ехали чеченцы, не имея на то никаких оснований. А бойцы утверждают, что машина не остановилась по их требованию и им пришлось открыть огонь на поражение.

По версии следствия, 11 января 2002 года разведгруппа 641-го отряда спецназа ГРУ (в/ч 55443), дислоцированного в Новосибирске, в составе капитана Эдуарда Ульмана, лейтенанта Александра Калаганского, прапорщика Владимира Воеводина и нескольких солдат высадилась в Шатойском районе Чечни у селения Дай. Заместитель командира майор Алексей Перелевский поставил группе задачу блокировать одну из дорог, останавливать и досматривать весь транспорт без исключения, при неподчинении стрелять по колесам, а при сопротивлении - открывать огонь на поражение. Спецназовцы утверждали, что в это время в Шатойском районе были замечены передвижения крупных банд боевиков, и несколько групп спецназа должны были блокировать их.

По данным следствия, с 14 до 15 часов на дороге из Шатоя в Дай спецназовцы остановили и проверили несколько машин. Ни боевиков, ни оружия в них не оказалось, и водители спокойно продолжили маршрут.

В 15.20 на дороге появился "уазик-таблетка". Как рассказал - на допросе командир группы Эдуард Ульман, на требование остановиться водитель машины не отреагировал, напротив, увеличил скорость и даже попытался сбить одного из бойцов. После этого, утверждает капитан, он и приказал открыть огонь на поражение. Стрелять спецназовцы начали, когда на ходу открылась дверь машины, и из нее, как им показалось, высунулось дуло пулемета. По словам обвиняемого Ульмана, у его подчиненных "сработал чисто профессиональный инстинкт".

Когда расстрелянная машина остановилась, спецназовцы обнаружили в ней пятерых убитых мужчин и одну женщину. По словам Эдуарда Ульмана, документы были только у двоих из них. По данным следствия, в машине возвращались из Шатоя в Дай директор местной школы, завуч, лесник, крестьянин, водитель и женщина-инвалид второй группы.

По мнению одного из представителей потерпевших, адвоката Абдуллы Хамзаева (он защищал интересы семьи Кунгаевых на процессе полковника Буданова), некоторые из находившихся в машине после обстрела были еще живы. Тогда, утверждает адвокат, капитан связался по рации с майором Перелевским и получил от него приказ "сделать из всех груз 200". Раненые были добиты, "УАЗ" попытались подорвать, имитируя наезд машины на фугас. Но взрыв не разрушил автомобиль, и тогда его облили бензином и сожгли. После этого группа до возвращения на базу еще несколько дней выполняла боевую задачу в районе.

Через несколько дней капитан Ульман, лейтенант Калаганский и прапорщик Воеводин были арестованы военным прокурором Шатойского района. Подчиненных им солдат также задержали, но после вмешательства комитета солдатских матерей отпустили. Офицерам же военная прокуратура предъявила обвинения в умышленных убийствах, совершенных группой лиц по предварительному сговору, превышении должностных полномочий и других преступлениях. Спецназовцы сначала содержались в СИЗО "Лефортово", а затем в "Матросской Тишине". Кроме них, прокуратура предъявила обвинение в подстрекательстве к преступлению майору Перелевско-му, однако не арестовала его, а ограничилась подпиской.

О деле Ульмана в Ростове заговорили в конце прошлого года. Накануне Рождества, перед самым вынесением первого "невменяемого" приговора Юрию Буданову, адвокат семьи Кунгаевых Абдулла Хамзаев пообещал журналистам вскоре представить дело, "которое переплюнет Буданова по значимости". Тогда он не уточнял его деталей. А в июле, перед самым вынесением второго "обвинительного" приговора танкисту, господин Хамзаев рассказал репортерам о подробностях этого дела и о том, что он непременно будет в нем участвовать в качестве представителя потерпевших. На этот раз он тоже выступает в паре с другим адвокатом, Людмилой Тихомировой, которая заканчивала с ним в июле будановский процесс. Господин Хамзаев был уверен в своей победе и явно готовился к очередному триумфу.

Но, вопреки ожиданиям, процесс Ульмана пока не вызвал у СМИ интереса, подобного тому, что вызывал процесс Буданова,- в военном суде аккредитовались не больше десятка журналистов. Зато широкую кампанию в защиту спецназовцев устроили сибиряки (Ульман родом из Новосибирска, Калаганский - из Купинского района Новосибирской области, Воеводин - из Улан-Удэ). За спецназовцев вступились новосибирские депутаты, местные союзы ветеранов Афганистана и Чечни, Союз женщин, ассоциации ветеранов войск специального назначения, депутаты Госдумы РФ из фракции "Единство", разместившие на своем сайте в Интернете обращение к общественности. Защитники военных, обращаясь к президенту РФ, премьеру правительства и руководителям Минобороны, требовали, чтобы спецназовцам изменили меру пресечения, а их дело рассматривалось не в Северо-Кавказском, а в Московском военном суде.

- В чем они виноваты, скажите, пожалуйста? - заметила "Ъ" председатель новосибирского отделения Союза женщин Вера Гарманова.- В том, что выполнили поставленную перед ними задачу? Может, не так они ее выполнили. Тогда ответьте, а как надо было им действовать?

Ульман должен был ждать, когда кого-нибудь из его солдат расстреляют из пулемета?

- Нам нужно привлечь как можно больше людей, представителей общественных организаций, партий, если хотите, чтобы это дело получило широкий резонанс,- говорит госпожа Гарманова.- Командир части, в которой служили ребята в Чечне, по телефону нас отбрил: это дело военных, и вам сюда нечего соваться! А адвокаты говорят другое: без общественности ребят тихо засудят, и все.

Представители Сибирского казачества обратились к Всевеликому войску Донскому с просьбой поддержать в Ростове земляков на суде. Однако в первый день процесса никаких "групп поддержки" в районе здания военного суда СКВО замечено не было.