Консерватор, № 11

Георгий Целмс. Статья. Герой? Палач? Сумасшедший? Стр. 15

Ровно три года назад, 26 марта 2000 года, тридцатисемилетний российский офицер Юрий Буданов убил семнадцатилетнюю чеченку Эльзу Кунгаеву. Дело полковника Буданова ставит перед российским обществом серьезнейшие вопросы. Какие мы, таков и Дрейфус. В распоряжении корреспондента "К" оказались материалы уголовного дела Буданова.

После отмены приговора Северо-Кавказского окружного военного суда военной коллегией Верховного суда России дело полковника Буданова отправлено "на новое судебное рассмотрение". Политическая конъюнктура совершила очередной зигзаг. Вне зависимости от этого "рассмотрения" со всей определенностью можно сказать: суды над полковником не имеют ничего общего с юриспруденцией. А многократные заключения психиатрических экспертиз - с психиатрией: сначала Буданов был признан "ограниченно вменяемым", затем - "невменяемым в момент совершения преступления" и, наконец, "хронически невменяемым". То есть недееспособным. И судьи, и эксперты послушно следовали колебаниям генеральной линии власти.

По материалам уголовного дела можно проследить биографию нашего героя. Юра Буданов родился в 1963г. на Украине.

Рос в доброжелательной семейной атмосфере. Был "общительным, веселым, неусидчивым, ранимым". "Защищал слабых и беззащитных". (Запомним это.) В ответ на обиду мог вспылить, однако был отходчив. "Отличался целеустремленностью и упорством в достижении цели". По окончании школы пытался поступить в летное училище, но не прошел по конкурсу. Работал автослесарем, затем проходил срочную службу в армии. Окончил Харьковское высшее танковое училище. Женат. У него пятнадцатилетний сын и трехлетняя дочь. "В семье конфликтов никогда не было".

Военная карьера Ю.Д. Буданова складывалась успешно: от командира танкового взвода он быстро дорос до командира полка, закончив заочно Академию бронетанковых войск. Звание полковника заслужил досрочно - его полк считался лучшим в группировке. (Запомним и это.) В характеристиках на всех этапах его жизненного пути, кроме перечисления многочисленных достоинств, отмечается единственный порок - вспыльчивость Буданова, болезненная реакция на критику. Однако "он быстро делал надлежащие выводы и устранял недостатки". Участвуя и в первой, и во второй чеченских кампаниях, полковник проявлял смелость, берег солдат, крайне болезненно переживал потери.

По его собственным словам, "четыре раза контужен". Тут, однако, следует иметь в виду бытовое употребление термина "контужен". Обычно контузией люди называют любое сотрясение мозга, зона - ушиб мозга, что намного серьезнее. Медицинских подтверждений диагноза "контузия" в деле не имеется.

И домашние, и сослуживцы отмечают, как менялся характер Буданова в ходе продолжения войны. Надо полагать, не у него одного. В подтверждение этого приведу несколько красноречивых эпизодов из уголовного дела, о которых можно было бы пропеть вслед за Окуджавой:

"АХ, ВОЙНА, ЧТО Ж ТЫ СДЕЛАЛА, ПОДЛАЯ?"

Вот только далеко не все объясняет эта замечательная песня... Однажды комполка Буданов сделал замечание солдатам по поводу бардака в их палатке и приказал навести порядок. Вторично посетив палатку, он увидел, что приказ его не выполнен. Тогда он выгнал всех вон и, бросив гранату в печку, взорвал палатку. После чего, как сам свидетельствует, наступил "порядок в танковых войсках". Как рассказывали мне участники чеченской войны, этот эпизод по тем нравам отнюдь не экзотический - когда армия разлагается почти десять лет, командирам приходится применять меры и покруче. После гибели своих солдат в Аргунском ущелье Буданов взял в заложники 2,5 тысячи жителей села. И выпустил их лишь в обмен на фотографию, переданную ему главой администрации села Дуба-Юрт, на которой якобы были запечатлены боевики, в том числе его будущая жертва Эльза Кунгаева. Впоследствии эту фотографию никто не видел. Не нашли ее и при обыске сразу после совершения преступления. Коллеги полковника вели себя не лучше. Так, например, начштаба полка Федоров, после того как отметил с командиром день рождения его дочери, отправился "инспектировать" роту. И приказал комроты Багрееву "провести учебные стрельбы по селу", причем "вести огонь на поражение". Капитан Багреев был вынужден подчиниться, но старался принести поменьше вреда - вел стрельбу не осколочными, а кумулятивными снарядами. Федоров уличает его в этом, и между ними происходит ссора. Багреева вызывает к себе Буданов, и вместе с Федоровым они начинают его избивать. Затем солдаты комендантского взвода надевают на капитана наручники, кидают его на пол - избиение продолжается. После чего Багреева заталкивают в "арестную яму". И туда дважды спускается Федоров, чтобы продолжить избиение. При этом он даже кусает "арестанта"... за глаз. Потом по его приказу яму закрывают досками и посыпают хлоркой.

Этот же Федоров, во вменяемости которого ни у кого не возникает сомнений, отдает комендантскому взводу приказ: "К бою!" И солдаты направляют дула автоматов в сторону... командующего группировкой войск генерала Герасимова и всей его генеральской свиты. По жалобам местных жителей на похищение девушки генерал первым прибыл в полк и потребовал объяснения от Буданова. И это чуть не завершилось сражением. Буданов, опомнившись, призвал своего заместителя к порядку: "Ты же мне еще одну статью вешаешь"...

После смерти генерала Лебедя только ленивый не ругает его за Хасавюрт. Генерал, большую часть жизни отдавший армии, увидел тотальное разложение нашего воинства в Чечне. И только поэтому пошел на мирное соглашение.

"ПУТЕМ УДУШЕНИЯ"

Как показывает Буданов, похищение Эльзы Кунгаевой (он называет это "задержанием") произошло 26 марта 2000 г. в 23.30. Предшествовало этому, как помним, празднование дня рождения дочери полковника (естественно, с выпивкой), а также избиение и помещение в яму комроты Бугреева.

Ближе к полуночи Буданов отдал приказ порученцу Сайфуллину "готовить экипаж БМП к боевому выезду с целью задержания снайперши в населенном пункте Танги". (Чем нарушил приказ командующего, запрещающий без особого распоряжения посещать населенные пункты.) Как пояснил полковник следствию, за снайпершей он охотился давно, неоднократно делал засады на дорогах и пр. Но захватить ее не удавалось. При этом он, как сам показывает, знал дом, где будто бы проживает снайперша. Указал его некто Рамзан Самбиев, которого в свое время по собственной инициативе арестовывал и допрашивал Буданов. (Человека этого ни следствие, ни суд увидеть не пожелали, хотя защитники потерпевших неоднократно настаивали на вызове Самбиева и даже указывали его адрес.)

"Группа захвата" обнаружила в доме четырех детей. Старшей была Эльза, которой только что исполнилось восемнадцать. По приказу полковника девушку схватили и босую, завернув в покрывало, затолкали в БМП. Дальше в показаниях Буданова начинается путаница. Сначала он утверждал, что никакой Эльзы Кунгаевой знать не знает, затем - что снайпершей была ее мать, а девушка никак не хотела указать, где она находится (показано на трех допросах). Потом Буданов стал говорить, что Эльза и была той самой снайпершей, поскольку "запечатлена на фотографии в группе боевиков". (Фотографию эту следствию и суду разыскать не удалось. И человека, будто бы передавшего ее полковнику, также не нашли. Да и не искали вовсе.) Но, по слухам, видел фото генерал В. Шаманов, бывший начальник Буданова, нынешний ульяновский губернатор. Правда, Эльза была снята не в группе, а одна. Якобы Шаманов, полюбовавшись красивой девушкой, распорядился: "Доставь ее мне". На что Буданов, как говорят, ответил, нарушая субординацию: "Перебьешься!" Но слух есть слух - вернемся к материалам дела.

Дальнейшую картину рисую исключительно по показаниям самого обвиняемого. После того как девушку внесли в кунг (салон для отдыха в штабной машине), он стал ее допрашивать, а она его оскорблять. При этом полковник "для снятия напряжения" включил видеомагнитофон, поставив музыкальную кассету. Деталь: часового, охранявшего кунг, он заменил "своим человеком" - из экипажа командирской БМП. Впоследствии он объяснит эту замену тем, что будто бы опасался нападения чеченцев и укрепил охрану. Но как был один часовой, так и остался. Только "свой".

Буданов подробно описывает, как напала на него девушка, как будто бы чуть не вырвала у него пистолет, так что он вынужден был защищаться. Как в ходе этой отчаянной схватки порвалась одежда, так что жертва оказалась совершенно голой, а он в одних плавках. (Кстати, экспертиза показала, что одежда Эльзы была разрезана ножом.) Как спровоцировала его девушка угрозами, и он, вдруг "вспомнив своих погибших солдат", на мгновение потерял разум. А когда очнулся, она уже была мертва. Смерть наступила "посредством метода удушения". (Забегая вперед, скажу, что эксперты-психиатры приняли весь этот рассказ на веру).

В деле есть показание свидетеля - солдата из соседней палатки. Увидев, как в салон штабной машины заносят девушку, он спросил сослуживца: "Что, Буданов опять бабу привез?" "Опять", - ответил тот. "За деньги?" - "Не знаю". Свидетели - члены экипажа командирской БМП, вызванные Будановым в кунг сразу же после убийства, показывают, что комполка приказал им закопать труп девушки. И пригрозил при этом: "Если кто-то проговорится, у меня в обойме патронов хватит".

ЭКСПЕРТИЗА ПО КОМАНДЕ

Как уже говорили, степень невменяемости Буданова увеличивалась от экспертизы к экспертизе: сначала - "ограниченно вменяемый", затем "невменяемый" и, наконец, "хронически невменяемый" с 1999 г. То есть, по сути, недееспособный все то время, за которое, как помним, он получил звание полковника досрочно, а его полк был признан лучшим.

Показателен состав экспертной комиссии и его изменения. После того как была забракована первая, новочеркасская экспертиза, в дело вступили специалисты Государственного научного центра (ГНЦ) им. Сербского (бывшего института, именуемого еще во времена карательной психиатрии проститутом Сербского). Во главе комиссии нынешний директор института Т. Дмитриева поставила Т. Печерникову, бессменного парторга "карательных времен". Остальные были ей под стать. После назначения новой экспертизы Дмитриева сделала еще более циничный шаг: во главе комиссии теперь стоял академик Г. Морозов, много лет командовавший учреждением, которое в угоду властям направляло в психушку инакомыслящих.

На сей раз общественное возмущение было столь велико, что в конце концов все одиозные специалисты "избыточного диагноза" во главе с Морозовым подали в отставку. Была сформирована и утверждена судом новая комиссия. Но потом вдруг оказалось, что в составе комиссии половину экспертов (шесть человек!) заменили - спецы из ГНЦ снова там очутились. Причем докладчиком (главное лицо) стала опять-таки сотрудница ГНЦ им. Сербского М. Качаева. Стал экспертом также бывший помощник Краснодарского "батьки Кондратенко" В. Косенко. Психиатр высшей категории, президент Независимой психиатрической ассоциации и член Экспертного совета при уполномоченном по правам человека РФ Юрий Савенко проанализировал все акты экспертиз в контексте политики. Занятная получилась гипотеза. 1-я экспертиза датирована 30.08.2000 ("частично вменяем"), В этот момент происходит снятие главного военного прокурора и назначение нового. Следует прокурорский протест, и 24.09.2001 выносит свое заключение новая экспертиза ("невменяем"). В ответ на нее происходит бурное возмущение не только российских правозащитников, но, что особенно болезненно для Кремля, "назначенных" властей Чечни (Кадырова и др.). В суде заменяется гособвинитель и назначается новый, который опротестовывает заключение. Вроде бы все идет к установлению истины, хотя и в угоду политической конъюнктуре. Очередное заключение от 18.09 2002 г. направляется из Москвы в Ростов. Но тут 26 октября происходит, захват заложников на Дубровке ("Норд-Ост"), вес "ястребов" в обществе стремительно нарастает, и - невиданный случай! - заключение срочно отзывается министром здравоохранения Шевченко обратно в Москву. Как сообщают нам, "для чисто технической доработки - приведению заключения по форме в соответствие с новым УПК". Его дорабатывают. Как именно? Строжайшая тайна. В конце концов документ опять направляется в ростовский суд с выводом, как уже говорилось, "хронически невменяем" с отрицанием какого бы то ни было временного расстройства психики. То есть фактически недееспособен.

Ю. Савенко, анализируя текст, приходит к заключению, что вся его логика подводит к выводам о частичной невменяемости, но потом следуют выводы, явно с ней не стыкующиеся. Вопреки всей предшествовавшей логике, степень невменяемости значительно увеличивается. Надо сказать, что со второй экспертизой психиатры, мягко говоря, попали впросак. И заключения наших независимых экспертов (Ю. Савенко), и выводы международных (крупнейшего специалиста по посттравматическим стрессовым расстройствам Ст. Тернера) убедительно показали полное несоответствие действий полковника в момент совершения преступления выводу комиссии о "помрачении разума". Была озвучена известная всем психиатрам истина, почему-то проигнорированная экспертами: "Любой диагноз не означает автоматического решения вопроса о способности или неспособности осознания больным своих действий". Как показывают материалы дела, в том числе и сам рассказ Буданова, его действия были вполне осознанными. Словом, третья экспертиза отошла от этой столь очевидной ямы и... попала в другую. Как уже говорилось, вопреки всей логике повествования экспертиза заключается выводом о хронической (а не эпизодической) невменяемости. Как пишет Савенко, "в дураках остаются все сослуживцы полковника, от рядовых до генерала армии В. Шаманова, начальника медсанчасти, да и всех предыдущих экспертных комиссий. Для так называемых сторонников Буданова это даже не пирров; победа, а гол в свои ворота. Старались угодить власти, старались и перестарались...

СУД: "ЧЕГО ПРИКАЖЕТЕ?"

Уже с первых дней судебного разбирательства было очевидно, что Северо-Кавказский окружной военный суд вовсе не намерен устанавливать "истину по делу", а действует, исключительно повинуясь приказу. По началу, когда приказ, очевидно предписывал оправдать Буданова государственный обвинитель по сути отказался от обвинения. А судья игнорировал абсолютно все ходатайства защиты. Отказано было в допросе даже важнейших свидетелей. Генерала Герасимова, например, прибывшего первым на место совершения преступления, или Рамзана Самбмиева, указавшего будто бы "дом снайперши". Отказали также в приобщении к делу заключения патологоанатома А. Ойфа. А ведь патологоанатом указывает все вопиющие недостатки судебно-медицинской экспертизы. В частности, не было исследовано даже состояние матки убитой. Так что утверждение следователя о том, что якобы над мертвой уже девушкой надругался солдат посредством саперной лопатки, ничем не доказывается. Суд отказывается вторично допросить солдата, совершившего якобы это действие, а ведь солдат уже дал по этому поводу телеинтервью, в котором покаялся, что под воздействием командиров и следствия оговорил себя... Все действия защиты (А. Хамзаев) натыкались на полную глухоту и слепоту суда. Но меняется политическая конъюнктура - и происходит невиданное в отечественном судопроизводстве: уже при завершении процесса Генпрокуратура отстраняет вдруг гособвинителя и заменяет его другим. Тот требует проведения новой психолого-психиатрической экспертизы, и суд послушно берет под козырек. Характерно, что все доводы, приведенные в пользу этого решения, суд как будто списал с ходатайств защиты потерпевших. Тех самых ходатайств, которые тот же суд решительно отклонил всего месяц назад. Затем в очередной раз меняется конъюнктура ("Норд-Ост"), переписывается экспертиза - и суд вторично подводит Буданова, по сути, к освобождению. Но приближается референдум в Чечне, и военная коллегия Верховного суда РФ принимает "справедливое решение": отменяет приговор. И отправляет дело на новое рассмотрение. Можно списать все это на совпадения, но уж больно их много.

23 марта в Чечне состоялся референдум - власти сделали все, чтобы он прошел успешно: уменьшено количество блокпостов, происходит "частичный вывод войск" (с попутным вводом). И Буданов скоро опять окажется на скамье подсудимых. Но поскольку референдум будет уже позади, его, скорее всего, приговорят к принудительному лечению. И быстренько вылечат.

Все это говорит только об одном. Оставим пока в стороне вопрос о вменяемости Буданова и степени его истинной виновности. Признаем только, что ни отечественный военный суд в его нынешнем состоянии, ни вся Россия - если брать шире - не готовы сегодня на этот вопрос отвечать. Истина интересует всех в последнюю очередь. Когда нужно задобрить чеченскую сторону (в частности, перед референдумом), Буданова объявляют военным преступником. В остальное время его усердно стараются сделать невменяемым. Причем общественные защитники Буданова и авторы сочувственных публикаций о нем делают акцент именно на том, что Кунгаева могла быть снайпером (во что, кажется, сейчас уже никто не верит), или на том, что сам статус "антитеррористической операции" толком не определен, а потому непонятно, какова степень вины полковника с точки зрения "законов военного времени". Например, адвокаты Буданова утверждают, что устарели российские уставы. Анатолий Мухин заявляет, что актов, регулирующих задержание и конвоирование боевиков, вообще не существует. Ведь они считаются не "врагами", а как бы... именно что как бы... гражданами твоей же страны, которых защищают все ее законы! Вот тут и воюй.

Все это верно. И однако, если уж говорить о реальных смягчающих обстоятельствах, хорошо бы не замалчивать и тот факт, что свой срок в Чечне Буданов "пересидел" на восемь месяцев. Сменить его должны были еще осенью 1999 года. И таких "пересидевших" офицеров в Чечне было и есть множество. Вменяем или невменяем он был в момент убийства - вопрос открытый, но что был к марту 2000 года психически неадекватен - спорить не станет никто. Более того: можно сомневаться в его адекватности уже и в январе 2000 года, когда лицо его впервые появляется на телеэкране, в патриотическом, хвалебном репортаже одного из главных телеканалов. Там Буданов с радостным адским пламенем в глазах демонстрирует показательные новогодние стрельбы... Это он так "поздравляет" боевиков. И корреспондент не скрывает восторга.

Офицеры в Чечне звереют не только от того, что воюют. Они теряют человеческий облик еще и потому, что войну эту не хотят называть войной, что активизируют ее то в предвыборных, то в экономических целях, что измена и предательство стали нормой на всех этажах, на всех уровнях армии. Вспомним: Буданов хотел быть офицером. И он был хорошим офицером. А с хорошими офицерами в разлагающейся армии, которую то и дело предает власть, ничего хорошего произойти не может. Они либо напиваются и впадают в неконтролируемую ярость, как Буданов, либо начинают готовить мятеж и гибнут при таинственных обстоятельствах, как Рохлин.