Это случилось чуть больше двух месяцев назад, в тридцатый месяц антитеррористической операции в Чечне. Здесь уместно такое летоисчисление.

11 января 2002 года на горной дороге у селения Дай (это в Шатойском районе Чечни) 10 бойцов элитного отряда специального назначения Главного разведывательного управления убили шестерых человек - пятерых мужчин и одну женщину. А, убив, трупы сожгли.

Рассказывает корреспондент "Новой газеты" Анна Политковская.

По информации регионального оперативного штаба по проведению антитеррористической операции на Северном Кавказе, все 6 были боевиками, оказавшими сопротивление в ходе спецмероприятий по поимке раненого Хаттаба в Шатойском районе.

Однако передо мной - и другой документ. Он полностью противоречит официальной версии. Это обращение 420 работников образования Шатойского района Чечни к главе республики Ахмат-хаджи Кадырову и председателю правительства Станиславу Ильясову. Вот текст:

"Мы, работники образования, сообщаем вам, что 11 января на дороге в селение Нохчи-Келой зверски убиты 6 человек, в том числе директор нохчи-келойской школы Авасханов Саидмагомед Авасханович, 1933 года рождения, и заместитель директора той же школы Сатабаев Абдулвахаб Кадирович. Оба они возвращались из райцентра Шатой после совещания в районном отделе образования на автомашине. В конце селения Дай их остановил недавно высаженный десант. Всех шестерых, кто был в машине, завели на ферму, где зверски над ними издевались, применяя пытки, перерезали ножом глотки, а над беременной надругались. Затем их всех свалили в одну кучу и сожгли".

Обращение шатойских учителей завершали такие слова:

"Чем лучше узаконенные федеральные бандиты-десантники наемников незаконных бандформирований? Кто же наши защитники? От кого нас защищают? Если мы являемся полноправными гражданами России, почему десантники взяли на себя право так жестоко расправляться с ни в чем не повинными людьми?"

Угрюмые, растерянные люди постепенно собираются у дома Байсарг Агамирзаевой. Это и есть маленькое далекое горное селение Нохчи-Келой примерно на 60 дворов с хуторами, где люди борются, в основном, с нищетой и туберкулезом от постоянного недоедания. Четверо из шестерых сожженных были отсюда, и в селе теперь 28 новых сирот.

Байсарг - вдова сожженного завуча и учителя истории Абдулвахаба Сатабаева. Байсарг стоит во дворе и плачет, повернувшись спиной к окну дома, чтобы не видели слез 5 ее дочек, 11 января ставших сиротами. Девочки-подростки в черных косынках прилепили лица к оконному стеклу. Они видят, что делает Байсарг - показывает, что же она хоронила. Вдова чуть разводит руки в стороны перед собой, как если бы держала суповую тарелку. И хоронить вдове было нечего, - от мужа остались только две обгорелые косточки.

11 января Абдулвахаб действительно поехал на учительское совещание в район, а 12 января утром в село пришли дайцы (селение Дай в семи километрах от Нохчи-Келоя) и сказали: "Ваших убили на дороге рядом с нами. Машину с костями военные оттянули в Шатой. Надо ехать на опознание". Поехали нохчи-келойские старики, они же повезли обгорелые и переломанные косточки во Владикавказ, в судмедлабораторию Минздрава Республики Северная Осетия - Алания.

Вот цитаты из официальных медицинских свидетельств о смерти:

- № 37 - ночхи-келойского лесника Шахбана Бахаева. Его труп лучше всех сохранился. Подписанная судмедэкспертом Шамилем Туаевым причина смерти:

"А. размозжение вещества головного мозга; Б. переломы свода и основания черепа; В. сквозное пулевое огнестрельное ранение черепа".

Значит, пытали. Иначе как добиться этого размозжения?

- № 42 - директора школы Аласханова Саидмагомеда. Подписанная судмедэкспертом Кохабером Теховым причина смерти:

"А. не установлена; Б. обугливание тела". (То есть полностью сгорел.)

- № 38 - матери семерых детей, беременной, Заинаб Джаватхановой.

Причина смерти:

"А. не установлена; Б. обугливание тела".

Мухамед, вдовец Заинаб, показывает на фотографии на второй, рядом с ее коконом. Тоже будто детский. Это - то, что осталось от директора их школы, шестидесятидевятилетнего Саидмагомеда Авасханова, выучившего, поколение за поколением, чуть ли не весь Нохчи-Келой.

Помимо Заинаб, двух учителей и лесника, пятым, казненным 11 января, стал Хамзат Тубуров, отец пятерых детей и водитель машины, родом из селения Дай, которого все отлично знали в округе, потому что каждый день он развозил, кого требовалось, из Шатоя по горным селам и обратно.

Шестым оказался самый молодой из пассажиров того рейса, двадцатидвухлетний Магомед Мусаев. Он был племянником многодетной Заинаб и просто сопровождал ее, беременную, по чеченской традиции, в поездке, как мужчина.

Магомед - единственный, кто решил сопротивляться казни, учиненной спецназовцами. Наверное - потому, что молодой. Когда те стали пытать высаженных из машины людей, он, уже раненый, побежал прочь от смерти, но далеко, конечно, не убежал, успев лишь скатиться с обрыва к реке, где и был расстрелян. И поэтому Магомед - сегодня единственный, чей труп уцелел, а не "угольки", как выразился начальник Шатойского райотдела милиции Султан Магомадов.

Что же было дальше?

Впервые в истории второй чеченской войны за убийство гражданских лиц были арестованы почти все, кто участвовал в бессудной казни 11 января. Это 10 бойцов самого элитного подразделения российских Вооруженных сил, спецназа ГРУ, причем бойцы этого отряда подвергнуты аресту также впервые с начала второй войны. Военной прокуратурой возбуждено уголовное дело № 76002 по статье 105 ("убийство"). Идет следствие. Его свернуть трудно.

Так же впервые в истории второй войны арестованных ГРУшников содержат, как положено по закону, по месту совершения преступления, то есть на гауптвахте 291 полка Министерства обороны, расквартированного у селения Борзой в нескольких километрах от Дая, где произошла трагедия. Тут же, в 291-м полку, и здание военной прокуратуры.

Все это вышеперечисленное - победа и заслуга двух прокуроров. Во-первых, гражданского - прокурора Шатойского района Евгения Кобы, начавшего следствие, и, во-вторых, военного прокурора полковника Андрея Вершинина. Он принял дело от Кобы уже 13 января и сделал все, чтобы оно не умерло, как множество других подобных, вроде бы возбужденных, но впоследствии закрытых под давлением Ханкалы, главной военной базы в Чечне.

Сегодня в той Чечне, какой она сложилась на третьем году войны, продолжение уголовного дела против военнослужащих - вещь, требующая чрезвычайного личного мужества от прокурора и умения постоянно жить под страхом смерти, в ожидании пули от своих.

Майор, человек храбрый и образованный, хорошо понимает, что творится в Чечне, но одновременно и мучается от того, что понимает. Говорит, чувствует большое сожаление, будучи вынужден свидетельствовать против своих. По его мнению, 10 спецназовцев тоже стали жертвами непродуманных решений, которые принимает генералитет в Ханкале.

Это и есть одна из главных проблем внутричеченских военных отношений, которая состоит в том, что там никто друг другу не доверяет. Особенно этим отличается Ханкала. Название поселка под Грозным, где располагается главная военная база в Чечне, давно уже тут имя нарицательное. Ханкала - это значит десятки высокопоставленных офицеров, круглосуточно сидящих за тройным кольцом охраны, окруженных тоннами разнообразного оружия и постоянно рассказывающих, какие смертельные опасности подстерегают вне Ханкалы. Эти страшилки выполняют тут роль настоящего взрывателя. Как только заведенные самими собой ханкалинцы оказываются на спецоперации где-нибудь вне Ханкалы, они, не обсудив своих планов с военными, постоянно находящимися в том районе, куда прилетают, начинают палить и крушить во все стороны, не сообразуясь с реальной обстановкой. Или "валить всех", как это называется на современном военном чеченской сленге. Будучи при этом уверены в своей полной безнаказанности. Ханкала обязательно спишет убийство как уничтожение боевиков. Итог - трупы, трупы и трупы.

Именно это и случилось у селения Дай. Увидели машину, едущую по дороге, и "завалили" всех, кто в ней ехал. На всякий случай, невзирая на лица, пол, возраст, разум. Несмотря на то, о чем предупреждал майор Невмержицкий. А, завалив, решили сжечь, чтобы концы в воду, чтобы замести следы. Майор уверен, что таков был приказ полковника Плотникова. И еще он уверен в том, что 11 января случилось то, что должно было случиться. В Чечне сложилась ситуация, при которой Ханкала понимает реальную обстановку в республике только процентов на 60 и принимает соответственные решения, которые приводят к методичному истреблению гражданского населения и сохранению в целости и сохранности главарей террористов.

На дворе - напомню - тридцатый месяц антитеррористической операции российского образца.

Анна Политковская, корреспондент "Новой газеты", только что вернувшаяся из своей очередной командировки в Чечню.

По сообщениям информационного агентства "Прима", 7 марта российские военные за деньги передали родственникам трупы четверых молодых людей, задержанных в городе Аргун в ходе так называемой зачистки.