24 марта с 280-метрового прибрежного отвеса на острове Кильдин в Баренцевом море прыгнул капитан-лейтенант. Днем раньше покончил счеты с жизнью старший лейтенант в гарнизоне Видяево на том же Северном флоте.

14 марта в полку стратегических ракетчиков, дислоцированном под Новосибирском (33-я ракетная армия РВСН), из табельного оружия застрелился инженер отделения боевого управления части лейтенант Игорь Бойцов.

Это лишь последние по времени в длинном списке самоубийц в погонах, который в последнее время растет с пугающей быстротой. В 1999 году среди погибших военнослужащих (без учета боевых потерь на Северном Кавказе) наложил на себя руки каждый четвертый. В минувшем году - без малого каждый второй. И если еще три года назад большинство самоубийц (около 70 %) были "срочниками", то сегодня половину среди них составляют офицеры. Печальное первенство по суициду держат Сухопутные войска и ВМФ, за ними следуют ВВС и РВСН.

О том, почему человек раздумал жить, судить бывает трудно. Вот лейтенант Бойцов, по первоначальной оценке следствия, решился на самоубийство по причине "перенапряжения и нервного срыва в ходе проверки". Известно, как умеют "доставать" проверяющие. На фоне прочих неурядиц выволочка от строгого начальника вполне может стать последней каплей. Как все там, в Видяеве, было, в подробностях не знаю. Но вспомнилась мне одна из моих первых журналистских командировок именно в этот гарнизон, и именно по такому же печальному поводу - офицер покончил жизнь самоубийством.

У меня было тогда время обстоятельно и неспешно разобраться в случившейся трагедии. Однажды ночью молодой офицер надел зимнюю шапку, завязав тесемки на подбородке, лег в своей каюте в койку и выстрелил из табельного пистолета в висок. Накануне его бросила жена. Взяла ребенка и уехала к маме в Ленинград. Это в служебном расследовании и было названо главной причиной суицида. Однако выяснилось, что два последних года офицера с азартом охотника преследовал его новый командир. Почему этот человек невзлюбил покойного, так и осталось неясным. Он и мне мямлил что-то неразборчивое про неисполнительность и прочие отвратительные черты характера своего бывшего подчиненного. Что бы он ни говорил, было ясно: начальник буквально замордовал офицера выговорами, не упускал случая унизить его в присутствии других, словом, "вправлял мозги", как это делается в условиях ничем не ограниченной власти. Все, кто был в курсе ситуации, в один голос говорили мне: "Сашу довел до смерти его командир". Однако же и после моей статьи во флотской газете судьба этого "единоначальника" в дальнейшем сложилась вполне благополучно. Формально его вину его установить не удалось.

С тех пор прошло двадцать лет, а для военнослужащего возможность вывернуться из-под самодура-начальника и по сей день ничем не обеспечена. Зависимость офицера, особенно молодого, от командира близка к крепостной. И сегодня он обычно не в силах переменить собственную участь. Не облегчает эту задачу и контракт, подписанный с Министерством обороны. Слишком абстрактна эта бумажка, почти ни к чему не обязывающая военное ведомство и почти ко всему - офицера.

Офицера могут покрыть матом (в том числе и в присутствии его подчиненных), его могут не отпустить в отпуск, ему могут "задробить" перевод на учебу, задержать присвоение очередного звания, отказать в переводе к другому месту службы (даже если этого требует, скажем, слабое здоровье жены или ребенка). Должность офицера могут сократить, а его самого на долгие месяцы загнать за штат с соответствующей потерей в деньгах. Офицера могут лишить всякой перспективы роста и при этом не дадут, хоть удавись, уволиться на гражданку. Наконец, нередко офицер, чтобы сохранить свои убеждения, не преступить важные для себя моральные запреты, остаться порядочным человеком в своих глазах, должен вступать в конфликт установленным порядком. Он и по сей день не вправе отказаться от выполнения даже очевидно преступного, бредового приказа. Вынести весь этот гнет бесправия, торжество над собой дуроломов, вытерпеть всю эту безнадегу не всем дано.

Будь у нынешнего офицера свобода выбора - в любой момент, вне зависимости от воли начальства - и статистика самоубийств в армии и на флоте не была бы такой устрашающей.