Наша справка

В войсках последовательно прошел все должности — от заместителя командира роты по политической части до заместителя командующего армией по воспитательной работе. С 1994 года проходит службу в Главном управлении воспитательной работы Министерства обороны.

— Феликс Иванович, вы — главный психолог Вооруженных сил России. Кому как не вам знать ответ на вопрос: почему из армии постоянно бегут вооруженные солдаты? Только что из 131-й Майкопской бригады сбежали двое военнослужащих. Они расстреляли двух сотрудников милиции. В конце концов их самих убили в перестрелке. Побеги вооруженных солдат стали обыденностью. В чем причины?

— Слава, мы с тобой друг друга знаем давно, с первой чеченской кампании. Ты же понимаешь: причин много. Безусловно, здесь немалая степень нашей вины — вины офицеров.

Но не мне тебе говорить, что есть обстоятельства, не зависящие от нас. Ты недавно беседовал с заместителем министра обороны. Генерал-полковник Пузанов подчеркнул, что мы сегодня призываем одного из десяти подлежащих призыву, и этот один, увы, — далеко не лучший.

Посмотри на качественный анализ наших призывников. Каждый четвертый воспитывался без одного или обоих родителей. На 180 тысяч призывников — это 45 тысяч. Безусловно, многие из этих ребят становятся прекрасными солдатами. Но более 8% употребляли наркотики, 12% призывников злоупотребляли алкоголем. Не менее 6% — ранее судимые. И, увы, не менее 3% пришедших в Вооруженные силы — ребята с психическими расстройствами, а это — более пяти тысяч человек.

Почему бегут? Скажу так: большей частью это — личная недисциплинированность людей, склонных к правонарушениям. И вторая причина — конечно, неуставные отношения.

— Феликс Иванович, какую роль играете вы, офицеры-психологи, в работе с солдатами?

— Не только с солдатами, но и с офицерами, и с членами семей военнослужащих. Задача офицера-психолога — в результате системной работы с военнослужащими знать их настроения и психологическое состояние, уметь провести реабилитационные мероприятия, если они потребуются, если люди выдохлись психологически. Особенно важна работа психолога с теми, кто выполняет боевые задачи. В частности, при заступлении солдат с оружием в караул.

— Насколько мне известно, трагедия в Майкопе произошла именно с солдатами, которые более ста дней отстояли в карауле. Чтобы быть точным: один из них 114 дней нес службу с оружием в карауле. Тут и у тех, кто пришел в армию здоровым, психика не выдержит.

— Мне не хотелось бы сейчас останавливаться конкретно на майкопской трагедии, потому что еще не закончено расследование.

— Можно говорить и в общих чертах. Но ведь это же факт — сегодня солдаты и офицеры везде, особенно на Северном Кавказе, испытывают просто запредельные перегрузки, никаким требованиям воинских уставов не соответствующие. Часть военнослужащих подразделения выполняет задачи в Чечне, а их товарищи, вернувшиеся с войны, вместо отдыха и реабилитации несут фактически бессменную службу в нарядах, в том числе и в карауле с оружием в руках. Но возможности человеческого организма небеспредельны. Отсюда трагедии.

— Ты прав. Все это не от хорошей жизни. И нам, военным людям, в том числе военным психологам, тоже приходится из кожи лезть и до предела напрягать силы. Армия — в трудном положении. Руководство Вооруженных сил этого не скрывает. Начальник Генерального штаба назвал положение армии запредельным.

Но то, что от нас зависит, несмотря на скудные материальные ресурсы, мы делаем. Сегодня в воинских частях действуют 216 штатных пунктов и 71 центр психологической помощи. Такие центры мы создаем и на Северном Кавказе. В Ростове на базе центра психологической помощи работают 19 штатных психологов. Они постоянно в разъездах. Из Чечни не вылазят.

— Вот выйдут до конца года, как планируется, из Чечни все части и подразделения Министерства обороны и внутренние войска, останутся только 42-я дивизия МО и 46-я бригада внутренних войск — и нагрузки там на людей возрастут многократно.

— Об этом и думаем. На базе 42-й дивизии уже действуют центр психологической помощи и пять пунктов в полках. Тридцать штатных психологов уже сейчас работают в 42-й дивизии. Только в этой дивизии мы можем себе позволить иметь офицера-психолога в каждом отдельном и линейном батальоне.

— Но ведь большинство этих людей не имеют высшего образования по специальности “психология”.

— Увы… В большинстве своем в батальонах у нас на должностях психологов — бывшие офицеры-воспитатели. Но некоторые из них учатся на факультетах психологии. Сейчас на базе Московского психологического университета по договоренности у нас бесплатно учатся 30 офицеров. Наш Военный университет в этом году выпускает 120 офицеров-психологов.

— Но для Вооруженных сил это же мизер.