Коммерсант Власть, № 50

Ольга Алленова, Сергей Артемов, Владимир Коломиец. Статья. Спасенный "Норд-Остом". Стр. 30-33

Северо-Кавказский окружной военный суд, почти два года рассматривавший дело Юрия Буданова, в итоге признал его невменяемым. Диагноз был вынесен не только полковнику Буданову, но и всей российской армии.

"Противник со стороны Танги"

26 марта 2000 года выпало на воскресенье. Страна выбирала нового президента. Тем же с утра занимался и весь личный состав танкового полка, еще в феврале выведенного в резерв и ставшего лагерем близ чеченского селения Танги-Чу. Гвардейцы голосовали быстро и дружно. Президент был выбран.

По такому случаю, счастливо совпавшему с днем рождения двухлетней дочери, командир полка Юрий Буданов устроил торжественный обед. Участники застолья говорят, что каждый, включая командира, принял по 250. Для фронтовика - пустяки. Но начальника штаба полка Ивана Федорова, человека отнюдь не богатырского роста, водка все-таки подкосила. Он едва держался на ногах. Впрочем, подполковника это нисколько не смущало. Если что и терзало начштаба, так это недавний провал его разведроты в полковом смотре-конкурсе на лучшее подразделение. Уязвленное самолюбие требовало сатисфакции. Федоров предложил Буданову еще раз проверить разведроту.

Разведрота нервничала: полковник славился буйным нравом. Все помнили недавний случай. Проверяя порядок в офицерской палатке, полковник остался недоволен. Офицеры замешкались с уборкой, и, чтобы их поторопить, он бросил гранату в печку-буржуйку, а сам вышел. Тренированные гвардейцы ретировались в три секунды, никто не пострадал.

На этот раз обошлось без печного гранатометания. Но разведчики рано радовались, теперь разошелся Федоров. Он был готов на все, чтобы доказать Буданову боевую исключительность разведроты. Полковник махнул рукой: "Твоя рота, командуй".

Заплетающимся языком начштаба приказал командиру роты Роману Багре-еву: "К бою! Нападение на КП полка, противник со стороны Танги". На рубеж выдвинулась бронетехника. Начштаба дал новую команду: "По окраине села - огонь!" Лейтенант Багреев не поверил своим ушам: из села никто не нападал. И лейтенант, юношей воевавший в тираспольском ополчении, а в Чечне получивший солдатскую медаль "За отвагу", заменил осколочные снаряды на кумулятивные. Не встречая преграды, они самоликвидируются. Багреев приказал стрелять поверх домов.

Поняв, что его надувают, подполковник Федоров пришел в бешенство. Он приказал наводчику орудия прапорщику Ларину открыть огонь по дому № 4 на улице Заречная. Снаряд накрыл цель. Но комполка приказал прекратить огонь и вызвал к себе Федорова. Тот доложил, что Багреев саботировал его приказ. Будановбыл в ярости. Багреева избили и кинули в яму. Федоров спрыгнул туда и укусил его за правую бровь. Затем он решил ужесточить "режим содержания" Багреева - приказал насыпать в "зиндан" хлорной извести и накрыть дисками. Солдаты обозначили исполнение приказа, разбросав хлорку по краям ямы.

Допрос под музыку

Утихомирив Федорова, разгоряченный спиртным Буданов решил отправиться в Танги за снайпершей. Ее полковник искал уже несколько месяцев. Дело в том, что в начале 2000 года полк Буданова, штурмовавший высоту 950,8 в Аргунском ущелье, впервые понес крупные потери - 23 убитых и 70 раненых. Почти все офицеры (12 человек, среди которых были близкие знакомые Буданова) погибли от огня снайперов. Снайперы работали профессионально - почти у всех убитых был выбит левый глаз и прострелен пах: пах не защищен бронежилетом, а левый глаз не защищен каской, когда правым целятся.

Вскоре на высоте в память о погибших поставили крест. Как вспоминала его жена, полковник в то время был не в себе, раздражался, а однажды чуть не вышвырнул с балкона сына. Часто его видели плачущим над фотографиями погибших офицеров. Как рассказывали позже сослуживцы, после трагедии на высоте 950,8 он все время искал снайперов. Однажды военные задержали в Танги местного жителя, назвавшегося Шамилем. Он пытался скрыться во время зачистки с оружием в руках. "Покажи боевиков, и мы тебя отпустим",- пообещал Буданов Шамилю. Тот показал восемь домов в Танги. Указывая на дом Кунгаевых, он сказал: "Там живет снайперша". С тех пор Буданов был уверен, что его офицеров в Аргунском ущелье убила снайперша. Позднее на психиатрической экспертизе он даже рассказал, что эхо от снайперских выстрелов казалось ему женским смехом. Об этом и вспомнил полковник в день президентских выборов 26 марта.

Буданов приказал экипажу своей БМП готовиться к выезду: "Брать снайпершу". В доме Кунгаевых он распорядился взять старшую из дочерей Эльзу, заявив, что именно она снайперша и он узнал ее по якобы имеющейся у него фотографии. Когда девушку привезли в расположение полка, он заперся с ней в кунге "для допроса". "Допрос" шел несколько часов под музыку и громкие крики. Сержант Артем Ли Ен Шоу, который один раз зашел в кунг, сказал: "Наверное, ей уже не жить". Ночью полковник позвал экипаж и, показав на обнаженное бездыханное тело девушки, приказал вывезти ее и закопать в лесу. На его теле виднелись следы борьбы. Он объяснил, что Эльза созналась в том, что она снайперша, стала оскорблять полковника, угрожала его дочери, затем пыталась дотянуться до пистолета. Он не дал ей это сделать и во время борьбы задушил. Чувствуя недоверие сослуживцев, он добавил, что не насиловал девушку.

Вменяем

31 марта, когда тело Эльзы Кунгаевой уже было найдено, а следствие располагало показаниями сослуживцев Буданова, в танковый полк прибыли командующий группировкой "Запад" генерал Герасимов и начштаба генерал Вербицкий. Герасимов сообщил Буданову об аресте. Тот выхватил пистолет, направил на генералов, но их охрана тут же взяла его на прицел. Подоспевший со взводом разведки Федоров приказал солдатам взять на мушку генералов и охрану. К счастью, стычки не произошло. Буданов крикнул Федорову: "Отставить! Не наматывай мне лишнюю статью. Ты меня уже подставил".

Сразу после ареста Буданова начальник Генштаба Анатолий Квашнин назвал полковника "подонком, каких надо с корнем вырывать из армии", а само ЧП "дикостью и позором для армии". Ему ничего и не оставалось, после того как обо всем пронюхали журналисты. Уже тогда в армии заговорили о том, что процесс будет показательным. Все знали, что убийство чеченца для военных не преступление. История с Будановым должна была стать уроком для всех, кто не привык действовать осторожно.

Для начала следователи решили установить, вменяем ли Буданов. 8 апреля 2000 года он был доставлен в ростовское психиатрическое отделение № 1602 СКВО для обследования. Медики назначили стационарную экспертизу. 3 июля 2000 года в новочеркасской психиатрической больнице делается вывод: "В момент преступления полковник был в состоянии душевного волнения в форме физиологического аффекта. Вменяем".

21 января 2001 года дело Буданова было передано в суд.

Свидетели

На слушаниях, которые начались 28 февраля, были оглашены результаты экспертизы тела Эльзы Кунгаевой. И хотя адвокаты потерпевших утверждали, что проведена она крайне поспешно, а ее выводы весьма спорны, повторную экспертизу не назначили. Основную версию следствия экспертиза подтвердила: полковник Буданов Кунгаеву не насиловал. Над трупом надругался солдат Егоров, водитель БМП, на которой тело девушки было вывезено с территории части. (Дело в отношении солдата-некрофила прекратили в связи с амнистией, объявленной Госдумой.)

Суд заслушал несколько десятков свидетелей. Самые важные показания дали сослуживцы Буданова. Сержант Григорьев рассказал, что через полтора часа после того, как Кунгаева оказалась в кунге, полковник позвал солдат. "Девушка была мертва,- рассказывал Григорьев.- Полковник был в плавках. Но я не уверен, одевался он или переодевался. Трико и майка у него были порваны". Буданов показал на тело девушки и сказал: "Это тебе, сука чеховская, за ребят, погибших на высоте 950,8". Он приказал похоронить тело в лесу. По случайному совпадению могилу рыли той же лопатой, что и яму под крест на высоте 950,8. Примечательно, что в показаниях всех военных не было и тени осуждения действий командира.

Свидетели со стороны обвинения как один утверждали, что Эльза Кунгаева не была связана с боевиками. Соседка Кунгаевых Берлант Довтукаева, видевшая, как вечером 26 марта военные вынесли из дома Кунгаевых "что-то завернутое в одеяло", на вопрос судьи Виктора Костина, могла ли Эльза быть снайпером, ответила: "Эльза была взрослым ребенком и до последнего времени играла в куклы. Она не могла быть снайпером".

Но о том, что произошло в кунге, мог рассказать только Буданов. Он настаивал: убийство Кунгаевой было трагической случайностью. При этом он продолжал утверждать, что девушка была снайпером. По словам Буданова, Эльзу Кунгаеву он узнал сразу по имевшейся у него фотографии (в руки следствия снимок так и не попал). "Я не собирался ее убивать,- сказал Буданов суду - Я хотел допросить ее и сдать в комендатуру. Предложил воды и стал задавать вопросы. Но она сказала, что теперь ее все равно убьют односельчане, и попыталась убежать. Я схватил ее за край кофты, одежда порвалась. Она упала на топчан, попыталась схватить мой пистолет - он лежал рядом. Но я перехватил ее руку, а другой рукой схватил за горло. Она кричала, что кишки моей дочери намотает на автомат". Что было дальше, по словам полковника, он плохо помнит - потерял самообладание, сдавил горло Кунгаевой и "случайно задушил".

Вот что Буданов рассказал в интервью "Коммерсанту" после дачи показаний: "Я очень ждал появления на свет дочери. И вот теперь, когда она у меня есть, кто-то тычет пальцем на ее фото на стене кунга и обещает намотать ее кишки на автомат. Как вы думаете, какое может быть общение с таким человеком? В те минуты я не видел в Эльзе Кунгаевой женщину или девушку. Она была для меня вражеским снайпером".

С показаниями Григорьева и Ли Ен Шоу, утверждавших, что тело убитой девушки было обнаженным, Буданов категорически не согласился. Эта деталь преступления, похоже, так и останется невыясненной. Обвинение в изнасиловании с Буданова сняли. Следствие установило, что повреждение половых органов девушки произошло после ее убийства. Солдат Егоров сознался на допросе, что совершил акт некрофилии. Но отец погибшей Висса Кунгаев рассказал суду об акте судмедэкспертизы тела дочери, проведенной в 124-й лаборатории СКВО. В нем говорится: за час до смерти девушка была изнасилована. В акте экспертизы, который приложен к делу, этих описаний нет. При этом оба акта датированы одинаково и подписаны одним и тем же экспертом. Интересно, что Ли Ен Шоу заявил в суде, что на допросе в Ханкале его "били и требовали сознаться в насилии над телом убитой". Потом ему сказали, что в некрофилии сознался Егоров.

Невменяем

9 июля 2001 года по настоянию психиатра Центральной судебно-медицинской лаборатории МО РФ Леонида Пустовало-ва, который наблюдал за поведением Юрия Буданова на процессе, суд назначил третью медико-психиатрическую экспертизу Буданова. Она должна была дать окончательный ответ на вопрос, находился ли офицер в состоянии аффекта

в момент убийства Кунгаевой. Если да, самое страшное, что его ожидало,- три года тюрьмы и скорая амнистия. Вывод экспертов из Института имени Сербского оказался неожиданным: в момент совершения убийства полковник был невменяем. В голове офицера медики обнаружили три осколка. Оказалось, что у Буданова поражено одно из полушарий мозга. Это ранение полковник получил еще в первую чеченскую войну. Причем сам он об осколках не знал: после контузии он не обращался за медицинской помощью. Из-за ранения офицер, по мнению специалистов, иногда может терять контроль над собой.

Когда это стало известно, гособвинитель Сергей Назаров предложил оправдать Буданова ввиду его невменяемости в момент совершения убийства. А за избиение лейтенанта Багреева он попросил у суда для Буданова и Федорова по три года каждому. Но поскольку подсудимые подпадали под амнистию, прокурор предложил отпустить их прямо в зале суда. Выступление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Стало ясно, что если даже прокурор отказался от первоначального обвинения, то полковник наказан не будет. Адвокаты потерпевших покинули зал. Дело шло к оправдательному приговору.

Повторно невменяем

Но ставить точку в скандальном деле было рано. Через две недели в суд было представлено ходатайство из Главной военной прокуратуры о замене гособвинителя. В документе говорилось, что обвинитель Назаров еще 29 марта 2002 года был досрочно уволен в запас "по состоянию здоровья" (рапорт об увольнении он написал лишь 19 июня 2002 года). На процесс прибыл помощник главного военного прокурора РФ Владимир Милованов. Все это произошло сразу после выступления генпрокурора Устинова, заявившего, что прокуратура не согласна с доводами экспертизы, признавшей Буданова невменяемым. В основу судебного разбирательства должны были лечь две первые экспертизы, признавшие полковника Буданова вменяемым.

3 июля 2002 года судья Виктор Костин назначил очередную экспертизу все в том же Институте имени Сербского. Скорее всего, ее делали с учетом позиции Генпрокуратуры. 10 октября результаты экспертизы отправили в Ростов. Их оглашение должно было состояться 19 ноября, но 10 ноября Минздрав отозвал из суда материалы "в связи с несоответствием их оформления требованиям УПК". В Минздраве особо подчеркивали, что речь идет лишь о техническом переоформлении бумаг, а не о переписывании выводов экспертов "в связи с последними событиями". Имелся в виду захват заложников на "Норд-Осте", в котором участвовали 17 девушек-шахидок.

17 декабря эксперты зачитали свое заключение. Четвертая экспертиза обнаружила у подсудимого еще более глубокую патологию, чем считалось раньше. Он мог быть освобожден от уголовной ответственности и отправлен на принудительное лечение.

Виновен или невиновен?

В том, что Буданов отделается легко, никто не сомневался с самого начала, несмотря на громогласные заявления генералов и политиков. Действительно, за что судить полковника-героя, выполнявшего самые сложные задачи на западном участке чеченского фронта? Генерал Шаманов, высоко ценивший комполка, наплевал на все условности и явился в суд, невзирая на только что полученное губернаторство. Своим поведением он показал, что за заслуги перед Отечеством можно простить все, даже убийство. Самого ульяновского губернатора в бытность его командующим Западным фронтом чеченцы называли кровавым генералом. Он сносил с лица земли целые селения. В армии это называется геройством, за это получают награды и посты.

В армии Буданова не считают преступником. То, что он совершил, на войне происходило через день. Армейцы говорят: "Была война, на войну можно списать все". Правда, никто не вспоминает, что террорист Радуев и его подельник Турпал-Али Атгериев тоже говорили о войне. "Была война, и я выполнял приказы своего командования,- говорил Атгериев суду - Если бы я их не выполнил, я бы стал дезертиром и предателем". Он был осужден за создание и участие в незаконных вооруженных формированиях и вскоре умер в тюрьме. Умер и Радуев. Но тот же довод может спасти полковника Буданова. "Была война, у Буданова от рук снайперов погибли сослуживцы, он был не в себе" - в этой емкой фразе адвокатов умещаются и сострадание к несчастному полковнику, и попытка его оправдать.

Полковник Буданов попал на скамью подсудимых не потому, что совершил преступление и должен был понести наказание. Будь это так, пересажали бы половину армии с генералами во главе. Полковнику Буданову просто не повезло.

Он совершил преступление накануне Парламентской ассамблеи Совета Европы, которая должна была решить, как наказать Россию за войну в Чечне. Санкции могли оказаться самыми серьезными - вплоть до приостановления членства России в ПАСЕ. Арестом Буданова Россия хотела показать, что в Чечне нет беспредела, а нарушения строго наказываются. Россию не лишили членства на апрельской ассамблее. Но это произошло в июне - правда, с существенными поправками, которые делали наказание очень мягким: если "Дума будет активно использовать свое влияние, чтобы улучшить положение с правами человека в Чечне, право голоса российской делегации будет восстановлено".

Все эти два года Буданов был фигурой нарицательной. Власть заигрывала с общественным мнением, делая резкие заявления в адрес полковника-убийцы. Но власть прекрасно понимала, что жертвовать боевым офицером ради политического баланса - значит подставить всю армию, благоговеющую перед своим президентом. Теракт на Дубровке все расставил по своим местам. После "Норд-Оста" и телеэфиров с женщинами-шахидками в сознании россиян и прежде всего руководства страны Буданов перестал быть убийцей невинной чеченской девушки.

Действующие лица

Командир

Полковник Юрий Буданов родился в 1963 году в Донецкой области. Окончил Харьковское высшее командное танковое училище и Общевойсковую академию заочно. После развала СССР отказался переприсягать Белоруссии, где тогда служил, и перебрался в Россию. Взысканий по службе не имел. Досрочно получил звания подполковника и полковника. С осени 1998 года командир 160-го танкового полка (в/ч 13206). Участвовал в обеих чеченских кампаниях. В 1995 году подорвался на фугасе, четырежды контужен. Над Урус-Мартаном Буданов лично водрузил российский флаг. Награжден одним орденом Мужества и представлен ко второму ордену, но получить его не успел из-за событий в Танги.

Начальник штаба

Второй подсудимый - начальник штаба 160-го танкового полка подполковник Иван Федоров. В армии с 13 лет, выпускник Суворовского училища. В Чечне с октября 1999 года. Получил в боях орден Мужества и две контузии, после которых месяц лечился в психиатрической клинике. По данным психиатрической экспертизы, страдает посттравматическим синдромом, вспыльчив, в состоянии возбуждения способен на неадекватные поступки. Особенно в состоянии алкогольного опьянения.

Жертва