В этой войсковой части не носят табельного оружия, не имеют погон и знаков отличия. В одном взводе можно встретить ракетчика, пехотинца, танкиста, десантника или морского пеха (правда, с приставкой бывший). Часть обнесена высоким бетонным забором, по периметру которого в несколько рядов натянута колючая проволока, а на смотровых вышках стоят часовые с автоматами. Дисциплинарный батальон. На армейском жаргоне просто “дизель”.

ПОПАДАЮТ сюда солдаты, матросы, сержанты и старшины за различные воинские преступления: воровство, дезертирство, разбой и хулиганство. Но большинство осужденных военной прокуратурой дисбатовцев “дослуживают” свой срок за колючей проволокой за неуставные взаимоотношения, проще говоря, за издевательство над молодыми сослуживцами.

Когда я на одном из призывных пунктов Москвы, где полным ходом шел осенний набор новобранцев на воинскую службу, спросил: “Чего больше всего боитесь, когда завтра наденете военную форму?” Тощие рекруты в один голос тихо произнесли: “Дедовщины”.

Опасения молодых солдат и их родителей станут понятны любому, кто перешагнет КПП Мулинского дисциплинарного батальона. Беседую с одним отморозком. Владимир Коробов (фамилия изменена по его просьбе). Боится, что мать и родня узнают о его “боевых подвигах”. Но в содеянных преступлениях особо не раскаялся. С наслаждением смакует подробности. По ночам поднимал какого-нибудь салагу и требовал, чтобы тот принес ему водки. Где ее взять в два часа ночи в закрытом гарнизоне и на какие деньги, его не волновало. За неисполнение требования заставлял молодого солдатика скрещивать ладони на лбу, а потом лупил по ним изо всей мочи. Синяков нет, а вот сотрясение мозга гарантировано. Или сажал на “электрический стульчик”. Это когда ноги согнуты в коленях, а спиной упираешься в стену. Через несколько минут пребывания в такой позе у подопытного начинает от напряжения трястись мелкой дрожью все тело — отсюда и название экзекуции. А в дисбат Коробов угодил после того, как замучил одного новобранца до полусмерти. Очень жалеет, что в здешнем заведении продолжать свои изуверства практически невозможно

Другого подонка, под стать Коробову, я встретил на скотном дворе подсобного хозяйства. Он чистил от навоза коровник под присмотром автоматчика. Ему, видите ли, было интересно, после какого раза ударом током салага, не давший ему вовремя прикурить, потеряет сознание.

Еще больше обескуражил рассказ заместителя командира батальона по воспитательной работе Сергея Сеченова:

— Нес солдатик караульную службу. Надоело. Решил во всеоружии погулять по поселку. Зашел в коммерческий магазинчик. Приставил автомат к груди насмерть перепуганной продавщицы, взял пару бутылок водки, закуски, сигарет. И начал развлекаться по полной программе — палить по мчавшимся по шоссе автомобилям. Чудом никого не убил. Взяли его, когда, допив вторую бутылку, уснул. Получил три года, отсидел лишь полтора. За хорошее поведение срок скостили, уехал домой. Как выяснилось потом в ходе разбирательства, “крыша” у парня поехала в результате систематического избиения его старослужащими...

Сегодня неуставные отношения в войсках являются основной причиной дезертирства. Все чаще бегут с оружием. Рано или поздно беглецов ловят и, если обошлось без кровопролития, отправляют в дисбат — максимум на три года. Хотя по справедливости вместе с ними за колючую проволоку следует отправлять и тех, кто толкнул их на этот отчаянный поступок. В первую очередь командиров, негласно дающих “добро” на рукоприкладство во вверенном им подразделении. Все из опрошенных мною осужденных за “дедовщину” в один голос признали, что ротные знали, что происходит по ночам в казармах. Более того, давали “старикам” полезные советы, как бить салаг, чтобы не оставлять синяков. Таких служак назвать русскими офицерами язык не поворачивается. Сами же подчиненные называют их не иначе как шакалами и кабанами. В свою бытность службы в ВДВ знал заместителя комбата по воздушно-десантной подготовке, который имел привычку бросать табуретки в солдат, если те что-то делали не так. Как-то раз не рассчитал. Проломил череп парню за то, что тот присел в неположенное время на койку. Потом сутки в армейском госпитале вместе с беременной женой стоял на коленях возле пострадавшего, вымаливая прощение. Но это было отнюдь не раскаяние за причиненное человеку увечье, а страх за свою карьеру. Когда дело замяли, табуретки в его руках вновь обрели свойство летать по казарме.

САМА философия “дедовщины” проста до вульгарности. Год ты пашешь на “дедов” — подшиваешь им воротнички, чистишь сапоги, работаешь за них в наряде, наводишь порядок в уборной, в казарме, дневалишь на кухне. Все твои мучения продолжаются ровно год, пока сам не станешь “дедом”. Потом салаги пашут уже на тебя. Правда, есть подразделения, где “дедовщины” нет. Это части, несущие службу в “горячих точках”: Чечня, Таджикистан, состав миротворческих сил. Я был свидетелем, когда в боевом дозоре по берегу реки Пяндж старослужащий сержант дал затрещину салаге, забывшему взять с собой каску. После чего отдал ему свою...

А вот кормят в дисбате совсем неплохо. Я отобедал за одним столом вместе с осужденными. Борщ с мясом, картофельное пюре с котлетой, компот, хлеб. Вот что значит свое подсобное хозяйство.

— Часто к нам доставляют беглецов, — рассказывает командир роты Сергей Михайленко, — страшно истощенными. Таких приходится ставить на усиленный паек, прежде чем они приступят к обычной работе. Поэтому подсобное хозяйство со своими свиньями и коровами нам просто необходимо. Ведь дополнительных средств на содержание дисбатов Министерство обороны не выделяет...