Версия, № 7

Василий Гулин, Денис Тыкулов. Статья. Без права переписки. Стр. 5

Солдат лишают последней возможности бороться за свои права и общаться с родными

Вроде бы пустяк: письмо домой, письмо из дому. Почитал боец, душу излил - и на душе у него спокойно, а показатели боевой и политической подготовки неуклонно идут вверх. В идеале, наверное, так и должно быть. На практике заурядное явление, переписка военнослужащих, приобретает едва ли не политическое значение. Достаточно вспомнить большинство громких армейских скандалов последних лет, чтобы понять: чаще всего отправной точкой для их развития послужила банальная корреспонденция. Было бы глупо утверждать, что политика гласности вообще и почтовая служба в частности могут решить все проблемы. Но не вызывает сомнений и другой факт: армия закрыта и почти полностью автономна по своей сути. Поэтому письма едва ли не единственный способ нормального обмена информацией с "внешним миром".

Одна беда: армейская почта работает, мягко говоря, неидеально. Удивительно, но факт: из австро-германского плена в Первую мировую войну почта доходила лучше и быстрее, чем из воинской части, расквартированной под Ивановом.

По данным военной прокуратуры России, в 2003 году в Вооружённых силах было официально зафиксировано 2,5 тысячи фактов неуставных отношений. Число жертв дедовщины выросло на 500 человек по сравнению с 2002 годом солдат погибли. По уголовным делам за неуставные отношения были осуждены 1б7 офицеров. Впрочем, солдаты страдали не только от чрезмерного рвения кадровых военных, большая часть побоев была нанесена сослуживцами. Например, широкую огласку приобрело уголовное дело, возбуждённое против солдата срочной службы Кремлёвского полка младшего сержанта Владимира Шумейко. Он был осуждён на 2 года дисбата за то, что довёл новобранца Александра Фокина до попытки самоубийства. Фокин попытался перерезать себе вены в ночь на Рождество, к счастью, его спасли и впоследствии признали ограниченно годным к службе. Любопытно, что Шумейко объяснил побои и издевательства исключительно благими намерениями: мол, он хотел заставить Фокина "повысить свои показатели в подтягивании".

Другой пример армейских безобразий ещё совсем свеж в памяти. В Омске от пневмонии скончался солдат 48-й отдельной бригады железнодорожных войск Михаил Козинов, по данному факту было возбуждено уголовное дело. Примечательно, что буквально за неделю до этого едва улеглись страсти по рядовому, погибшему от воспаления лёгких в Магадане. В настоящий момент следствие по магаданскому делу уже завершено. Прокуратура отрапортовала о привлечении к уголовной ответственности трёх высокопоставленных военных. На скамье подсудимых оказались: и.о. командира соединения Сибирского военного округа Михаил Чиж, старший помощник начальника отделения службы военных сообщений Дальневосточного военного округа Владимир Сацава, а также и.о. начальника Магаданского погранотряда Олег Кострюков. Следует напомнить, что поводом для столь активных действий послужила преступная халатность - именно так следствие квалифицировало обморожение 100 солдат-призывников, которых без тёплой одежды заставляли ждать отправки в воинскую часть на морозе.

На самом деле не суть важно, какие ещё вопиющие факты мы вспомним. Главное другое. Все случаи, которые так или иначе стали достоянием гласности, начались с банальных писем, которые приходили в редакции газет, комитеты солдатских матерей и прочие правозащитные организации. Можно говорить с полной уверенностью: в отсутствие эпистолярного жанра даже те немногие инциденты, по которым проводились расследования, находились виновные и выносились приговоры, были бы под любыми предлогами заволокичены, спущены на тормозах. Военные не любят выносить сор из избы и портить показатели. И это не говоря о том, что пострадавшие зачастую попросту лишены возможности найти защиту, прибегая к уставным методам, обращаясь к отцам-командирам и строго соблюдая субординацию. Ниже мы приводим выдержки из некоторых солдатских писем:

"...Взяв железный прут, начал избивать военнослужащих 2-й роты. Потом железный прут согнулся и махать им было неудобно, он взял резиновый шланг и продолжил... Майор Гончаров требует деньги за увольнение в запас... Гончаров посылает на работы 2-3 человек на строй-базу в выходные, за их работу платят Гончарову... 13.10.02 я работал на огороде у бывшего подполковника..." - это жалоба солдата в/ч 01630 МЧС (отдельный спасательный отряд, Колпино). Позже к его заявлению присоединились ещё 15 сослуживцев, которые рассказали, что особенно злобствовал старший лейтенант Мусиенко. Рабский труд солдат использовали на кирпичном заводе "Победа-Knauf", на Ижорском заводе, КПП "Бетон" и др. Офицеров судили, им дали по два года, позже окружной суд приговор пересмотрел, заменив наказание условным. Как бы то ни было, свою службу защитники отечества продолжили в той же части.

"...Титова Вадима заставили снять сапоги. К большим пальцам обеих ног прикрутили оголённые провода от полевого телефона и стали подавать ток. Такую процедуру они проделали четыре раза. Со мной и с Корниловым проделали то же самое. После этого мы вынуждены были оставить часть. Мы приехали в Санкт-Петербург и обратились в военную комендатуру. Там мы всё рассказали, и нас отвели в подвал и посадили в камеры по одному человеку. В камерах мы провели всю ночь. Утром нас забрал лейтенант из нашей части и сопроводил в часть. Состоялся разговор с начальником штаба. В тот же день, поздно вечером (23- 24 часа) нас троих избили те же старослужащие железной трубой, обёрнутой полотенцем". Это уже письмо Алексея Рухлева, в/ч 67616, Каменка. Лишь после вмешательства извне солдат был комиссован, но уголовное дело против садистов возбуждено не было.