Наши “патриоты” могут спать спокойно: полковник Буданов, нареченный “настоящим русским офицером”, вот-вот выйдет на свободу из зала суда Северо-Кавказского военного округа, отпразднует победу над отечественным правосудием и поедет себе домой, к жене и детям в Бурятию, где не был с февраля 2000 года. Таким образом, процесс по громкому делу № 14-00-0012-ООД подходит к концу — приятному во всех отношениях как лично для Буданова, так и для всех тех, кто совершал и совершает воинские преступления в Чечне, прикрываясь войной, бедой и взаимной жестокостью сторон.

Бумажное “оправдание” полковника стало возможным “благодаря” паре специально организованных экспертиз. Сегодня мы публикуем их тексты (в сокращении) с некоторыми необходимыми пояснениями. Цель — понять механизм, как из убийцы, насильника, палача и похитителя снова получается бравый армейский полковник со славным боевым прошлым.

Что получилось с экспертизами?

На этот день полковник-танкист Буданов, 26 марта 2000 года похитивший и задушивший чеченскую девушку Эльзу Кунгаеву, удостоился уже трех судебных психолого-психиатрических экспертиз. Две из них имели место почти по горячим следам — в мае и августе 2000 г. Их производили: в первый раз, психиатры 1602-го военного госпиталя СКВО и центральной Северо-Кавказской лаборатории судебной экспертизы Минюста и во второй — врачи Новочеркасской областной психоневрологической больницы. Обе признали Б. вменяемым, ориентированным и контактным. Отметив лишь одно: что у полковника — признаки органического поражения головного мозга, отчего он страдает органическим же “расстройством личности и поведения”.

Суду и военной верхушке эти выводы не понравились: они означали, что Б. предстоит отвечать по всей строгости закона. И суд усомнился в компетентности экспертов, назначив третью экспертизу, комплексную и военно-гражданскую,— в Москве, силами Центральной судмедлаборатории Министерства обороны и Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им.

Итак, суд поставил перед судебными психиатрами следующие вопросы:

— Страдал ли ранее или страдает в настоящее время Б. каким-либо хроническим душевным заболеванием?

— Не находился ли Б. в период инкриминируемых ему деяний в состоянии какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности?

— Какие индивидуально-психологические особенности личности Б. могли способствовать или существенно повлиять на его поведение в исследуемых ситуациях?

— Не находился ли Б. в период совершения инкриминируемых ему деяний в каком-либо эмоциональном состоянии (стресс, фрустрация, аффект)?

— Являлись ли действия Кунгаевой провоцирующими поведение Б.?

— Годен ли был Б. по своему психическому состоянию к военной службе на период времени, относящийся к инкриминируемым ему деяниям, и годен ли к военной службе в настоящее время?..

Далее — собственно АКТ экспертизы № 1111 на полковника Буданова, 1963 г.р., обвиняемого по ст.ст. 105 ч. 2 п. “в”, 126 ч. 3, 286 п.п. “а”, “в” УК РФ. В документе, как вы скоро заметите, каждое лыко в строку, тут все призвано работать на “правильный” образ “героя”, с момента его рождения до самой второй чеченской войны.

“По словам Б., он родился в трудно протекавших родах, в асфиксии, проводились реанимационные мероприятия. По показаниям матери, сестры, был ранимым, в ответ на обиду мог вспылить, ответить в грубой форме, вступить в драку, особенно болезненно реагировал на несправедливые замечания, при этом всегда стремился защитить “слабых”, малых и бедных”. В 1983 г. поступил в Харьковское высшее танковое командное училище. В 1985 г. женился, имеет сына и дочь. С 1995 г. по 1999 г. обучался заочно в Военной академии бронетанковых войск. Проявлял себя исключительно с положительной стороны. В январе

Продолжим цитирование АКТА: “Б. сам с оружием в руках ходил в атаки, принимал участие в рукопашных. (Был адекватен происходящему. — А.П.) После боев в Аргунском ущелье пытался лично вынести тела погибших. После гибели офицеров и солдат полка на высоте 950.8 Б. винил себя в их гибели. Он мог ударить подчиненных, швырял в них пепельницы. В середине марта 2000 года, потребовав навести порядок в палатке, бросил гранату РГД-42 в печку. В результате взрыва никто не пострадал, и он добился наведения порядка офицерами.

По словам самого Б., сначала никаких мыслей об убийстве Кунгаевой у него не было, а тем более о каких-либо сексуальных домогательствах. Но Кунгаева “разразилась” ругательствами (Кунгаева не знала по-русски! — А.П.) в адрес российских Вооруженных сил, русских и лично в его адрес. В этот момент разговор уже шел на повышенных тонах, Кунгаева стала говорить ему, что чеченцы “расправятся с ним и его семьей”. Кунгаева выражалась в его адрес и в адрес российских военнослужащих нецензурной бранью (которой не владела. — А.П.). Наконец, Кунгаева попыталась выйти из КУНГа, Б. этого не ожидал и применил силу, в ходе этой борьбы одежда на Кунгаевой частично (солдаты позже обнаружили ее абсолютно голой. — А.П.) порвалась. По словам Б., Кунгаева оказалась очень сильной физически, порвала на нем футболку, сорвала с шеи цепочку с крестиком дочери, а он сорвал за это с нее верхнюю одежду. Кунгаева кричала, что она “мало их отстреляла”. Когда Кунгаева находилась на втором дальнем топчане КУНГа, то пыталась дотянуться до его пистолета, лежавшего на тумбочке. Б. перехватил ее руку, а другой стал прижимать ее тело к топчану, удерживая свою руку в области горла Кунгаевой. Кунгаева продолжала в это время высказывать угрозы в его адрес. А у него перед глазами мелькали лица “всех солдат и офицеров, погибших в Аргунском ущелье”. Что происходило дальше, Б. не помнит. Когда стал приходить в себя, увидел, что Кунгаева лежит на топчане, не двигаясь. Он вызвал экипаж БМП. По показаниям Б., в этот момент на ней была юбка, ее кофты и бюстгальтер валялись в ближнем отсеке, а на нем были брюки. Ли-ен-шоу посоветовал захоронить в лесополосе. Тогда Б. сказал членам экипажа завернуть тело в плед и вывезти. Б. предупредил всех членов экипажа, чтобы они не вздумали сделать контрольный выстрел в голову, имея в виду, чтобы они не уподоблялись боевикам. После отъезда экипажа Б. лег и заснул”.

Допрошенный в ходе предварительного следствия 5.10.00, Б. объяснил противоречия в своих показаниях тем, что при допросах 27.03, 28.03, 30.03 у него было очень тяжелое состояние.

На основании вышеизложенного экспертная комиссия пришла к заключению, что Б. в отношении инкриминируемого ему деяния следует считать НЕВМЕНЯЕМЫМ. В ответ на действия Кунгаевой (грубая брань, стремление овладеть пистолетом, угрозы) у Б. развилось временное болезненное расстройство психической деятельности.

Ответ на вопрос № 5. Действия потерпевшей Кунгаевой явились одним из факторов возникновения временного психического расстройства Б.

Ответ на вопрос № 6. Показания об алкогольном опьянении Б. противоречивы и взаимоисключающи. Убедительных данных о состоянии опьянения у Б. нет. (Уже — “нет”! — А.П.)

Ответ на вопрос № 7. В настоящее время может осознавать характер своих действий. Подлежит АМБУЛАТОРНОМУ наблюдению и лечению у психиатра. Подпадает под категорию “В” — ограниченно годен к военной службе”.

Вот и вся история с “правильной” экспертизой. Где главным получилось следующее: ТЕБЯ УБИЛИ — САМА ВИНОВАТА, НЕ НАДО БЫЛО СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. А также: ПОКА УБИВАЛ — БЫЛ НЕВМЕНЯЕМ, УБИЛ — ОПЯТЬ СТАЛ НОРМАЛЬНЫМ.

Кто герои нашего времени?

В производстве отечественных экспертиз главное — не факты, а кто их констролил. Суть зависит от того, у кого в руках перо. Итак, кто “герои”? Кто подписал столь циничное “оправдание” Б., выполнив социально-политический заказ современности? Оглашаем весь список:

— руководитель экспертного отделения, доктор медицинских наук, психиатр-эксперт высшей категории, стаж экспертной работы 50 лет, профессор Т. Печерникова (председатель комиссии);

— руководитель первого клинического отделения, доктор медицинских наук, заслуженный врач РФ, стаж экспертной работы 42 года, профессор Ф. Кондратьев;

— кандидат психологических наук Ф. Сафуанов (стаж экспертной работы 20 лет);

— главный судебно-психиатрический эксперт МО, полковник медицинской службы А. Горбатко;

— подполковник медицинской службы Г. Фастовцев;

— психиатр-эксперт Г. Бурняшева.

Именно эти люди выполнили главную часть работы: они признали Б. невменяемым в момент совершения преступления, а значит, свободным от наказания за него, но зато вполне вменяемым как за час до преступления, так и после, а значит, годным к дальнейшей службе и адекватным к жизни, обязанным лишь раз в месяц посещать доктора по месту жительства.

Кто насильник?

Обнаруженные на трупе Кунгаевой надрывы девственной плевы и слизистой оболочки прямой кишки образовались от введения тупого твердого предмета (предметов) в прямую кишку и влагалище. Не исключено, что таковым предметом мог явиться напряженный (в состоянии эрекции) половой член. ...мог послужить и свободный конец черенка малой саперной лопаты. Вместе с тем эксперты пришли к единому выводу, что повреждения девственной плевы и слизистой прямой кишки, обнаруженные при исследовании трупа, являются прижизненными”.

А так как, напомним, Буданов впустил в свой КУНГ членов экипажа БМП, уже когда девушка была мертва, то...

То — плохо. Очень даже плохо... Чтобы сделать “хорошо”, суд назначает еще одну, новую судебно-медицинскую экспертизу. Чтобы офицер, обладатель двух орденов Мужества, не был бы на бумаге насильником.

Вот цитаты из текста “правильной” экспертизы: “Разрывы девственной плевы и слизистой прямой кишки возникли посмертно, когда сократительная способность, свойственная живой ткани, была полностью утрачена”. То есть кто-то там, конечно, надругался, но это — ни в коем случае не Б., у него алиби, он же, убив, спокойно заснул... Для пущей верности обильные кровоизлияния, которые видел своими глазами эксперт Ляненко, превращаются в “наличие помарок крови в области наружных половых органов, которые не противоречат выводу о посмертном происхождении их повреждений...” Находятся и “объективные” причины “неизнасилования”: “Немотивированный отказ эксперта от взятия материала на судебно-гистологическое исследование не позволяет в настоящее время более аргументированно говорить...”

И это действительно так. Война — когда гистологические образцы просто негде хранить (это-то — “немотивированный” отказ!) — сыграла на алиби человека войны. Без гистологии, как говорят сегодня в один голос специалисты-патологоанатомы, все попытки доказать факт изнасилования силами Б. будут полностью обречены!

В результате всего вышеперечисленного “нужный” вывод оказался готов: “Нет данных для предположения о причинении посмертных повреждений находящимся в состоянии эрекции половым членом мужчины. Результаты судебно-медицинского исследования трупа и вещественных доказательств не дают оснований для заключения о совершении с Кунгаевой насильственного полового акта”.

НАСИЛИЯ НЕ БЫЛО. И утритесь думающие по-другому.

И кто опять в героях?

На сей раз “оправдательная” судмедэкспертиза подписана:

— заместителем директора Российского центра судебно-медицинской экспертизы Минздрава России, доктором медицинских наук, заслуженным врачом России И. Гедыгушевым;

— заведующим отделом сложных экспертиз того же центра, экспертом высшей категории, кандидатом медицинских наук А. Исаевым;

— судмедэкспертом отдела сложных экспертиз того же центра, кандидатом медицинских наук, заслуженным врачом России О. Будяковым.

Их стараниями с мундира Российской армии, как им кажется, вытравлено очень грязное пятно. Однако с мундира, может, и вытравлено. Только не с форменных брюк в районе ширинки — оно останется там навсегда. История ведь не такая простая штука, как сварганить “хорошую” бумагу. В нашей стране история всех войн традиционно склонна к переписыванию — со временем. И вот тогда-то пятно на брюках обязательно всплывет. И история смерти Эльзы Кунгаевой, чеченской девушки из Танги-Чу, будет обязательно освобождена от некоторых сегодняшних политических “росписей”.

А — сегодня?

Оправдание Буданова не вызвало никакой бури общественного негодования. Ни одной демонстрации протеста хотя бы от имени женских организаций. Никаких правозащитников на улицах. Выходит, все довольны и полагают правильным, ЧТО Б. задушил девушку, даже ошибочно мстя чеченским боевикам. ЧТО похищать — нормально. ЧТО глумиться над трупом — правильно. И ЧТО за это преступнику следует СВОБОДА. А журналисту Пасько, например, с его экологическим рвением на благо родного народа — ТЮРЬМА.