Еженедельный журнал, № 19

Михаил Фишман. Статья. Привычка к крепостным. Стр. 38-40

Борьба за военную реформу в России подошла к последнему рубежу. В июне Владимир Путин подпишет программу перевода армии на контракт. На минувшей неделе лидер СПС Борис Немцов вручил президенту письмо, в котором вновь подверг резкой критике программу реформы, разработанную в Министерстве обороны. Затем последовал разговор президента с Немцовым, в ходе которого Путин, по нашим данным, признал доводы правых обоснованными и высказался за поиск компромисса. Егор Гайдар, директор Института экономики переходного периода, комментирует в интервью "Журналу" сложившуюся ситуацию.

- В ноябре правительство поручило рабочей группе, состоящей преимущественно из военных, разработать реформу системы комплектования армии и соответствующую федеральную целевую программу. ИЭПП - соисполнитель программы и участник комиссии. Однако на заседании правительства 24 апреля всплыли разногласия между Минобороны и ИЭПП. В чем они состоят?

- Разногласия пока, к сожалению, довольно серьезные.

Первое и главное. Концепция, представленная Министерством обороны, не предполагает завершения перехода на контрактное комплектование вооруженных сил в течение срока действия программы. Предлагается, затратив большие деньги, перевести в течение 2004-2007 гг. на контрактное комплектование сержантского и рядового состава 131 тыс. 555 должностей. Если численность вооруженных сил составляет миллион и если вспомнить, сколько у нас офицеров, курсантов, мичманов, прапорщиков и потенциальных полугодовых призывников, России необходимо около 400 тыс. контрактников. Мы не получаем этого количества контрактников и не можем отказаться от призыва в его сегодняшнем виде. Предложения Минобороны не дают решения поставленной проблемы.

Второе. Представленные Минобороны предложения не являются программой перехода к контрактной армии. Это программа создания в России некоторого количества частей и соединений повышенной боеготовности. В расходы на программу включены вещи, которые прямого отношения к переходу на контракт не имеют. Никто не спорит с тем, что надо ремонтировать боевую технику и закупать новую. Это надо делать в условиях армии, комплектуемой и призывниками, и контрактниками.

Третье разногласие касается оценки стоимости программы. Мы исходим из того, что постоянные расходы в программе - это расходы на переоборудование казарм в общежития кубричного типа: из казарм на сто призывников с двухъярусными кроватями - в жилье примерно такое, в каком живут студенты и аспиранты хороших вузов.

Исходя из максимально высокой, но отвечающей здравому смыслу оценки в 4500 руб. за квадратный метр переоборудования казарм (уже существующих. - "Журнал") в общежития - это при средней стоимости, напомню, квадратного метра нового жилья в чистом поле без коммуникаций 7072 руб., - мы получаем цифру 5 млрд 327 млн 970 тыс. руб. в пересчете на набор контрактников, который предлагает Минобороны. Умножаем 4500 на положенные 9 метров и на 400 тыс. человек. Получаем соответственно 16,2 млрд руб. А по расчетам Минобороны, чтобы перевести на контракт 131 тыс., нужно 65 млрд 449 млн 880 тыс. руб. Как видите, небольшая разница.

И четвертое. Мы согласились, что призыв сохраняется в первую очередь для приобретения первоначальной военной подготовки - в разной форме, начиная от учебы в институте с военными лагерями и кончая шестимесячной учебкой - для создания подготовленного резерва и как база комплектования контрактной армии. Мы договорились, что подготовка ограничивается шестимесячным сроком и что призывники не нужны в частях повышенной боевой готовности. Но Минобороны считает, что после прохождения первоначальной подготовки призывники должны еще служить от шести месяцев до года. Зачем они тогда нужны, зачем сохранять систему натуральной повинности - ответа на эти вопросы мы от наших коллег не услышали. Вот основные разногласия.

- По вашему определению, призывная армия советского образца - это натуральный налог на население, самый вредный, социально опасный и имеющий ясную стоимость - 0,3% ВВП. Вы предлагаете записать реформу призыва в приоритеты налоговой реформы. Отмена воинской повинности - предмет полного национального согласия. Казалось бы - проведи реформу, стань героем и спи спокойно. У последовательного сопротивления, которое годами оказывают реформе призыва военные, должны быть какие-то рациональные причины?

- Рациональные причины есть. Это не первая военная реформа, которая проводится в мире. Есть объективное противоречие. В истории много раз совершенствование военной техники и изменение социальных условий требовали радикальных перестроек военной организации. А она по своей природе консервативна и сопротивляется тому, чтобы ее реорганизовывали. Например, рыцарская конница, великое изобретение человечества, перенятое Европой у Ирана. В VIII-X вв. это был верх военного искусства. Вплоть до ХII-XIV вв. она была относительно дееспособна. Понадобилось страшное поражение Франции в Столетней войне, чтобы понять, что она стала абсолютно непригодна и нужно радикально реформировать систему комплектования вооруженных сил: либо переходить к наемной армии, либо к рекрутчине.

Система наемных или рекрутских армий функционировала в Европе века, и на ее основе одерживались великие победы. Ее недееспособность обнаружилась, когда с конца XVIII века начала возникать армия, основанная на всеобщей воинской обязанности. В России это выявила Крымская война. А вьетнамская война показала, что в постиндустриальную эру призывные армии недееспособны, что нужны контрактно-профессиональные. И каждый раз военная верхушка выступала категорически против военной реформы.

И, как правило, чтобы идея необходимости радикальной перестройки была принята, требовалось одно: крупное поражение в войне. Если бы не поражение в Крымской войне, рекрутчина в России не была бы отменена; в США не был бы отменен призыв, если бы не поражение во вьетнамской войне. Разница между нами и генералами только в одном. Я считаю, что Афганистана и Чечни достаточно, чтобы сделать вывод о необходимости реформы, а некоторым коллегам-генералам, видимо, надо еще что-то пережить, чтобы понять, что эта система в XXI веке работать не будет. Это первая причина, я бы сказал, более достойная.

Второе. Надо понимать, что за нынешним призывом стоит система отмазок от армии, денег и влияния тех, в чьей власти предоставить или не предоставить отсрочку от службы. И вы думаете, они так заинтересованы в том, чтобы с сегодня на завтра свернуть эту систему? Ведь одно дело - платить 5000 долл. за то, чтобы сына не взяли на два года под дедовщину или в Чечню, другое - чтобы парнишка не поехал на военные сборы. Плюс к этому военное руководство и офицеры привыкли к дармовой рабочей силе. У нас было много дискуссий. Наши коллеги из Минобороны говорят: если это контрактник, то нельзя же его послать чистить картошку; нельзя же его послать с метлой; нельзя же его поселить в казарму на сто человек. Согласен: нельзя. Но мысль-то какая: а если он не контрактник, а выполняет свой патриотический долг, значит, можно послать его чистить картошку и строить дачу? Привычка к подневольной, крепостной по своей природе рабочей силе - от нее ведь не так легко отвыкнуть. Очень многие дискуссии последнего времени, связанные с призывом, мне напоминают ситуацию в России накануне отмены крепостного права, с рассуждениями типа: "Если я Палашку не смогу выпороть, как же я после этого буду хозяйство вести?"

- Предложение ИЭПП сократить призыв до шести месяцев, одобренное правительством и на словах - военным руководством, иногда критикуется. Говорят, что, уступая таким образом военной элите, для которой массовая призывная армия единственный путь к самосохранению, СПС по сути предлагает укоренить нежизнеспособную систему "двух армий" - контрактной и призывной.

- Давайте разберемся. Сейчас мы призываем на шесть месяцев, да? Призываем, а потом принудительно оставляем еще на 18. А мы предлагаем призывать на шесть месяцев, во время которых проходят первоначальную военную подготовку, и дальше кто-то остается служить, а кто-то не остается. Но они у тебя рядом, ты можешь с ними разговаривать, можешь убеждать их заключить 3-4-летний контракт, не хотят заключать - идут домой. Какая тут вторая армия?

В первую очередь это база для набора контрактников. Это серьезное улучшение возможностей комплектования. Я не очень верю в массовые войны в XXI веке, но наличие подготовленного резерва - это фактор стратегического сдерживания, и отказываться от него, на мой взгляд, опасно, учитывая, что расходы на систему шестимесячной подготовки (при том, что это база для комплектования контрактного корпуса) невелики.

- То есть шесть месяцев - это не компромисс, а реальная необходимость?

- На мой взгляд, да. Я, например, считаю, что это нужно в России. Может быть, с течением времени, когда у нас будет прекрасно работать система рекрутирования контрактников и мы получим достаточный контингент подготовленного резерва в ее рамках, можно будет от этого отказаться. Но не надо с этого начинать.

- Все-таки руководство страны у нас гражданское, и не военные принимают принципиальные государственные решения. Однако уверенности в том, что саботаж со стороны военных будет прекращен, нет. В чем политическая проблема?

- Главная политическая проблема - в том, что это серьезное политическое решение. Я мало помню случаев, когда военный истеблишмент поддерживал подобного рода изменения. Они происходили, когда военный истеблишмент был против, а политическое руководство по комплексу причин решительно, определенно, четко, однозначно, беря всю ответственность, говорило: "Нет, мы это будем делать". В 1966 г. министерство обороны США представило подробный доклад в конгресс о том, почему нельзя переходить на контрактную армию.

В 1968 г. Ричард Никсон проводил президентскую кампанию. Переход к контрактной армии был у него одним из важнейших предвыборных лозунгов. Он не забыл о нем в 1969-м, создал соответствующую комиссию, и в 1970 г. комиссия дала рекомендации. В декабре 1972 г. прошел последний призыв.

В 1973 г. американская армия стала полностью контрактной. Вот пример политической воли. За два года до того как Жак Ширак объявил о радикальной реформе системы комплектования французской армии, правительство и министерство обороны Франции представили подробный доклад о том, почему этого ни в коем случае нельзя делать. Ширак сказал: наплевать и забыть, мы переведем армию на контрактную форму комплектования, и это было сделано к 2002 году.

Это всегда вопрос, во-первых, сложных противоречий с военным истеблишментом и, во-вторых, принятия серьезного политического решения, за которое потом ты будешь отвечать.

- Июнь - крайний срок. Как, на ваш взгляд, будет развиваться ситуация, и что вы, руководитель ИЭПП и сопредседатель СПС, намерены предпринимать?

- Я как соисполнитель программы, как руководитель института должен сформулировать свои соображения о переработанном варианте программы, который по итогам заседания правительства 24 апреля Министерство обороны должно днями представить. Мы как институт сформулируем свое мнение о документе Минобороны и проинформируем руководство правительства и страны. Как будет развиваться ситуация, не знаю. Могу сказать только одно: она будет развиваться форсированно. В течение ближайших трех-четырех недель мы узнаем, будет ли у нас на протяжении следующих лет серьезная реформа системы комплектования рядового и сержантского состава вооруженных сил или ее не будет, и мы потратим огромные деньги и не проведем военную реформу. Этот важный вопрос будет так или иначе решен. Но если он не будет решен в эти сроки, это не значит, что он снимется. Он встанет снова - позже и в более острой форме.