В декабре прошлого года, когда заканчивался призыв, в селе Архангельское восемнадцатилетний Александр Шалимов смастерил из железной трубки самострел, начинил его серой от спичек с гвоздями и застрелился. До отправки на призывной пункт оставалась пара часов...

Саша не хотел “косить” от армии. Да и не было у него, деревенского паренька, такой возможности. Отец работал в МТС трактористом, мама мыла полы в школе. Из таких мальчишек и сколачивается щит Родины. Саша, конечно, знал о порядках в армии. О его трагедии, о родительских ранах рассказали мне приехавшие в корпункт женщины из Комитета солдатских матерей.

Жутко читать размытые от слез материнские письма. “Я приехала в больницу, ко мне привели моего сына, — вспоминает Валентина Оспенкова. — При встрече с ним мне стало дурно. Я распахнула его халат и увидела на животе ужасные раны. Спросила: “Кто тебя так, сынок?” “Не помню, мама, был без сознания”. Я хочу только одного: чтобы мой Игорек остался жив. Ведь он у меня один”.

Шансы у Игоря Оспенкова выжить есть. Истязания “дедов” и измывательства офицеров уложили солдата в психушку еще до принятия присяги. “В ходе разбирательства по фактам резаных ран у рядового Оспенкова И.Е. установлено, что морального и физического воздействия к нему не применялось”, — отписал матери командир в/ч 3419, что в подмосковном Реутове, г-н Зинин. Ну что вам еще не ясно, мамаша? В час солдатского досуга ваш балбес вместо того, чтобы подшивать подворотничок делал себе надрезы на животе. Псих, короче.

Когда Игорю вправят мозги в 4-й психобольнице им. Ганнушкина, его наверняка снова поставят в строй.

Впрочем, иногда армейская эпопея молодого бойца завершается благополучно. Для Жени Тимина, который отделался отбитыми почками и переломанными ребрами, искуплением за все мучения стала вожделенная комиссация. Правда, путь к ней был тернист: родители тайком вывезли Женю из Буйнакска, где он загибался в в/ч 96100 от голода и побоев, и честно сообщили о похищении в военную прокуратуру Орловского гарнизона. Оттуда парень был направлен на обследование в госпиталь. Вердикт врачей: Евгений Тимин признан ограниченно годным к военной службе.

Житель Орла Михаил Ветров думал, что наше государство обязано ему выплачивать пенсию по случаю потери кормильца — сына Геннадия, скончавшегося в армии в 1991 году. И стоит на том уже 12 лет, несмотря на отказные решения судов. Отцу солдата в военкомате и в управлении социальной защиты разъяснили: право на пожизненное довольствие имеют только родственники военнослужащих, погибших вследствие военной травмы. А Гена скончался от мирной лейкемии.

— Мой сын в составе воинской части 55518 пронимал участие в разоружении боевиков в горах Азербайджана, — негодует Ветров. — Ведь не на прогулке он был там! Однако при увольнении ему никаких документов о заболевании не дали...

Бежать или погибнуть — 3 такой чудовищный выбор нередко стоит перед юношей, обдумывающим житье, после повестки из военкомата. Дима Сусуло выбрал второе, хотя возможность “закосить” у него, студента-очника Ленинградского политеха, была — бабушке, человеку влиятельному, стоило только шепнуть кому надо. “И думать не моги, ба”, — сказал Дима.

Сегодня бабушка погибшего солдата Маргарита Евгеньевна Ключарева не может простить себе, что тогда послушалась внука. Диму привезли домой в цинковом гробу. Перед смертью над парнем долго издевались старослужащие. Один из них на глазах у Димы стал глумиться над фотографией его девушки. Тогда молодой солдат совершил святотатство в глазах “дембелей” и “дедов”: врезал подонку промеж глаз...