Новые Известия, № 208

Евгения Рубцова. Статья. Пока есть война, к службе годен. Стр. 1,5 *

Согласно указу президента, в ряды Вооруженных сил к 31 декабря этого года должны влиться 174215 новобранцев. Стараясь выполнить распоряжение главы государства с точностью до человечка, военкоматы без устали бреют лбы российской молодежи, а на уклонистов просто устраивают облавы.

Международная организация "Хьюман райтс уотч" провела исследование об особенностях призыва в крупных городах России. Как известно, весной текущего года генералы не добрали около

сорока тысяч призывников. В последние дни мая в авральном режиме милиция отлавливала молодых людей в метро и на дискотеках, устраивала поквартирные обходы.

Москвич Сергей С. рассказал сотрудникам "Хьюман райтс уотч", что однажды рано утром проснулся от пинка в бок. Открыв глаза, он увидел милиционеров, которые предложили ему проследовать в отделение. Парень провел в "обезьяннике" несколько часов, пока милиция отлавливала других призывников в спящем квартале.

Петербуржец Дмитрий К. поделился подробностями о ходе медосмотра в военкомате. Парень просидел два часа под замком, пока милиционер ходил по врачам и собирал подписи на листе осмотра. В итоге за хирурга и терапевта подписался один и тот же человек. Ситуация повторилась на следующий день уже на сборном пункте.

Подобных примеров сотрудники "Хьюман райтс уотч" могут приводить сотнями. Но общее в них одно. Призывники и родители боятся, поэтому открывают двери полуночным гостям в форме. Они боятся просить выдать им официальное постановление комиссии о призыве, поэтому позже не могут его обжаловать в суде. А, попав под облаву, призывники вообще не успевают понять, что с ними произошло, как оказываются в поезде, который увозит их в часть.

Те, кто успевает своевременно получить консультацию в комитете солдатских матерей, обычно имеют больше шансов получить отсрочку или "белый билет". Солдатские матери законы знают и давно научились требовать от военкоматов их выполнения. В одном из таких комитетов, Нижегородском, побывал корреспондент "Новых Известий".

Офис комитета спрятался под крышей одного из административных зданий недалеко от центра Нижнего Новгорода. Просторная комната явно страдает от дефицита мебели. На стенах сиротливо висят портреты погибших на чеченских войнах солдатиков. Тихонько клацает клавиатура компьютера. Возле окна две женщины разглядывают рентгеновские снимки.

- Вы только посмотрите, здесь позвонки практически сели один на другой, диски между ними полностью стерты, - говорит одна другой.

- А может, это просто снимок некачественный? - не зная, как найти объяснение увиденному, предполагает вторая.

Рядом на стуле притулился молодой человек. Александру М. восемнадцать. Летом он подрабатывал на стройке - крыши гудроном заливал. А сейчас, говорит, работать больше не может. Любая физическая нагрузка отдается болью в спине, ноги плохо слушаются. Пошел в больницу, сделал снимки. Как раз в это время Саша получил повестку из военкомата. Парень принес снимки в призывную комиссию, мол, спина ни к черту, служить не могу. Но врачи только руками развели и послали призывника к своему специалисту.

В комитете солдатских матерей Нижнего Новгорода прекрасно знают, что значит проходить обследование у специалистов, которым доверяют военкоматы. "Есть у нас в городе врач Блоцкий, - рассказывает председатель КСМ Наталья Жукова, - который, по мнению призывной комиссии, является единственным специалистом по выявлению язвы желудка. Он настолько компетентен в своей области, что не видит язвы у призывников даже при условии, что заболевание у мальчишки было диагностировано лет в пятнадцать и несколько раз было подтверждено другими врачами. Жаловались мы на Блоцкого, в суд подавали, но с него как с гуся вода".

Как объясняют в Комитете солдатских матерей, военкоматы негласным приказом запрещают признавать призывников больными. Комиссии идут на любые ухищрения, чтобы забрить необходимое количество молодежи.

Наиболее часто судебные споры возникают из-за плоскостопия, говорит юрисконсульт КСМ Татьяна Сперанская и приводит пример Сергея В. Парень обратился в Нижегородский НИИ травматологии и ортопедии, где у него обнаружили плоскостопие третьей степени. Призывная комиссия послала Сергея в "свою" поликлинику, где врачи от поставленного ранее диагноза не оставили камня на камне. Мальчишку признали абсолютно здоровым и назначили ему группу годности "А". С такой рекомендацией хоть в десантные войска.

"Дело в том, что военные врачи, проводя обследование, строят схему не от той базы или, проще говоря, не от той кости, - продолжает разговор Наталья Жукова. - Поэтому и плоскостопия на таких схемах не видно".

Еще проще, по словам сотрудниц КСМ, превратить сердечников в неограниченно годных к строевой службе. Если в медицинской карте призывника записано, что у него наблюдается "пролапс митрального клапана с регургитацией первой степени", то судебные слушания обеспечены. Так недавно было с Алексеем М. В международной классификации болезней, термин "регургитация" назван простым "нарушением кровообращения". Вот и приходится доказывать в суде, что заковыристое медицинское словечко есть не что иное, как нарушение тока крови через сердце.

Молодые нижегородцы с подобными болячками приходят в КСМ десятками на дню. Целыми группами прибегают во время перемен студенты расположенной напротив Комитета Технической академии. Вопрос, который они задают, всегда один и тот же: как избежать призыва.

Судя по многочисленным обращениям, солдатские матери не верят в появившийся недавно слух о волне патриотизма после захвата заложников в московском театральном центре. "Как не хотели мальчишки служить, так и не хотят, - говорит Наталья Жукова. - И никакая банда вооруженных чеченских боевиков в центре Москвы не заставит их изменить свое желание. Призывники боятся Чечни, как огня".

В комнату влетает высокий, статный парень. Блондин с огромными голубыми глазами и голливудской улыбкой с порога заявляет: "У меня подозревают болезнь Бехтерева. Что мне делать?" Выясняется, что Виктор Баранов - один из легендарных нижегородских альтернативщиков, который проходит гуманитарную службу в первой градской больнице.

Почти год назад в качестве эксперимента 20 ребят начали работать там санитарами. Сейчас их ряды сократились вдвое. Кто-то получил отсрочку по болезни, кто-то поступил в вуз, объясняет Витя. Оставшиеся добровольцы пока работают, но, подобно Баранову, продолжают искать пути откосить от призыва.

Идея эксперимента по АТС появилась года полтора назад, во время предвыборной кампании на должность мэра. С согласия комитета по работе с военнослужащими администрации города и военкоматов прежний градоначальник выделил грант на проведение альтернативной службы.

От желающих поучаствовать в затее местных властей не было отбоя. В итоге из пятидесяти "пацифистов" в ходе конкурса отобрали только двадцать. Вскоре суд отменил распоряжение мэра о проведении эксперимента, но ребята все равно остались в больнице. Зарплату в полторы тысячи рублей, которую они получали по гранту, никто отбирать не стал. Отчего же не работать? Да и к врачам поближе: в неформальной обстановке те не откажутся подсказать, по какой болезни можно отвертеться от очередного призыва.

- Если получишь отсрочку по болезни, бросишь покойников в морг возить? - спрашиваю у Виктора.

- Вы сами знаете ответ, зачем же вопрос задаете? - сверкнув белозубой улыбкой, лукаво ответил молодой человек.

"Мы никогда не драли глотку за АТС, - поясняет Наталья Жукова. -Мы боролись за конституционное право ее проходить. Эксперимент худо ли, бедно ли, но удался. Если бы над мальчишками не висела угроза, несмотря на труд в больнице, загреметь в армию, думаю, что они до сих пор продолжали бы стелить постели и выносить горшки".

Закон об АГС вступает в действие с 1 января 2004 года. До этого момента все желающие пройти альтернативную службу находятся в подвешенном состоянии. Получается, что и призвать их невозможно, и уголовные дела по отказу от службы в армии возбуждать нельзя.

"Посмотрите, каких ребят берут сейчас в армию, - возмущенно говорит Наталья Жукова. - Сердечники и язвенники - это еще, можно сказать, цветочки. Призывают мальчишек, состоящих на учете в психоневрологических диспансерах. Как можно рассчитывать на таких защитников, на такую армию?"

Председатель КСМ приносит толстую папку с судебными делами и показывает бумаги по делу Евгения Полетаева. Он призывался из Нижнего Новгорода 1 декабря 1999 года. В заключении медкомиссии записано: "Ограниченно годен - низкий интеллект, энурез до 16 лет, учет в ПНД". Парень полгода отслужил в подмосковной учебке в Щелково, а потом его перевели в Комсомольск-на-Амуре в железнодорожные войска.

В сентябре 2000 года мать Жени, Анна Александровна Назарова, получила письмо о том, что ее сын самовольно оставил часть. Возбудили уголовное дело. Мать не знала, что ответить генералам - Женя домой не возвращался. А три месяца спустя она получила еще одно письмо - анонимное. В нем неизвестный рассказывал о том, что Женю убили. Рядового нашли повешенным рядом с частью. Офицеры, обнаружившие тело, сняли с него и спрятали форму, а труп представили как неопознанный. Солдатика похоронили, как неизвестного, на деревенском кладбище.

Доброжелатель советовал Анне Александровне искать правды в Москве, в управлении федеральной службы ж/д войск и в Главной военной прокуратуре. В Комсомольске, по мнению анонимного корреспондента, истину установить невозможно. Анна Назарова последовала совету, написала, куда нужно. Но никаких данных о причастности подполковника Карлова, майора Брыня и замполита Ноженко из части №12661 к смерти ее сына женщина так и не получила. Весной этого года она пришла в Комитет солдатских матерей, который тоже направил запросы в ГВП. Результаты пока остаются прежними. Гибель Жени Полетаева в вину офицерам никто вменять не торопится.

"Если бы этого отстающего в умственном развитии мальчишку не забрали в арийку он был бы жив, - говорит Наталья Жукова. - Работал бы в огороде, воду таскал, да дрова колол - на большее он был не способен. А сейчас мать вообще осталась без помощника. Минобороны вряд ли выплатит ей компенсацию за смерть сына".

История другого рядового, Александра Ливенцова, яркий пример того, как психически здоровых призывников армия сводит с ума. Призывался он из Волгограда в полном здравии, а комиссовался с диагнозом "транзиторное расстройство личности по эмоционально-неустойчивому типу". Саша считает, что причиной его болезни стала служба под началом майора Мерзлякова в воинской части № 33445.

Обзываниям и ругательствам из уст офицера за полтора года службы не было конца. Майор не гнушался приложить кулак и сапог в "воспитательных" целях. Любимым издевательством Мерзлякова, как пишет в исковом заявлении Ливенцов, было проведение "водных процедур". Он собственноручно перед строем проводил клизмы и промывания проштрафившимся бойцам. Сашу Ливенцова майор однажды заставил бегать в тридцатиградусную жару по плацу в костюме химзащиты с рюкзаком, набитым кирпичами. Парень не выдержал издевательств и сбежал домой, но через три месяца его вернули в часть. Остаток службы он провел в психиатрическом отделении одной из городских больниц.

Солдатские матери утверждают, что жалобы на майора Мерзлякова приходят часто. "Мы хотели даже объединить все дела в одно, чтобы доказать стиль "воспитательного" воздействия офицера на солдат, - говорит Наталья Жукова. - Но когда сделали запросы по предыдущим жалобам в военную прокуратуру, выяснилось, что дела просто исчезли".

В последнее время комитеты солдатских матерей по всей стране потуже затянули пояса. Не хотят больше западные благотворительные фонды выделять деньги на деятельность защитниц прав российских солдат. Председатель Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова как-то сказала: "Мы перестанем быть нужны ровно в тот момент, когда закончится война в Чечне и когда наших мальчиков перестанут призывать в армию".

Однако война на Северном Кавказе идет третий год, и конца ей не видно. В прошлую чеченскую кампанию именно Нижний Новгород выступил в качестве одного из миротворцев. В этот раз желающих открыто сказать "Нет войне!" вряд ли наберется больше тысячи, считают солдатские матери. Патриотические речи наверняка не добавят генералам призывников-добровольцев, зато число критиков контртеррористической операции значительно сократится.

Именно пропаганда патриотизма, по мнению некоторых грантодателей, привела к сокращению финансирования комитетов солдатских матерей.