Это неправда, что жизнь человека в России бесценна, — в том смысле, что не стоит ничего. Сегодня цена определена и даже варьируется — в зависимости от региона пребывания, национальности и сферы занятий... В общественном сознании, продуваемом ветрами спецпропаганды, сложились расценки: офицер, мол, дороже солдата, а русский — чеченца.

А если ты, с одной стороны, солдат? А с другой — русский? Что тогда выходит?

Владимир Алексеевич Шурупов живет в подмосковном городе Можайске. Он — пенсионер и дедушка троих внуков, старший из которых, Леша Кленин, любимый. Внук не просто приезжал к дедушке на каникулы из Казахстана, где обосновалась Лешина мама, — он постоянно жил у Владимира Алексеевича. Поэтому и призван был в армию Можайским горвоенкоматом — прямиком на вторую чеченскую войну.

Однако писем все не было. И наступил период официальных запросов — столь мучительный в системе нашей военной бюрократии, что подобного не пожелаешь даже Басаеву: шлешь бумагу на имя министра обороны России в мае — рассчитывай на ответ к концу года.

А от Алеши тем временем — ни строчки, ни звонка, ни записки. И значит, круглые сутки, что бы ни делал, сердце разрывается от тяжких предчувствий... Ночи полны надежд-галлюцинаций... Вызубрено расписание работы почтальона... Безостановочное смотрение теленовостей стало навязчивым лейтмотивом: вдруг, когда “про Чечню”, промелькнет знакомое лицо...

И что? Ничего. Молчит Алеша. От ведомства, за которым он числится, ни намека.

Стену плача дедушки Владимира Алексеевича пробило лишь ЧЕРЕЗ ГОД (!) - в начале 2001-го. Разразившись серией официальных ответов в адрес “гражданина Шурупова”, государство окончательно превратило его жизнь в пляску на адской сковородке.

Вот лишь выборочные места из переписки со структурами, по старинке именуемыми силовыми.

23 января 2001 г.

День получения этого письма стал самым солнечным (“Жив ведь!”) в новейшей истории дедушки Шуру-пова. По-настоящему насладиться обретенным счастьем мешала лишь одна навязчивая цепочка: почему Леша молчит? Может, ранен? И если так, то, выходит, тяжело?…

Владимир Алексеевич опять сел за письмо своему государству.

Ну а пока — большая просьба, господа читатели: обратите внимание лишь на одно предложение в тексте господина Носикова: “Состояние здоровья хорошее”. И запомните дату: январь 2001 года, то бишь 13 с половиной месяцев после последнего Алешиного письма домой.

11 марта 2001 г.

“По вопросу местонахождения военнослужащего в/ч 96160 Кленина Алексея Владимировича сообщаю, что по докладу командира в/ч 63354 15 января 2001 г. он самовольно оставил часть (приказ командира части № 32). Командованием части предпринимаются все меры по розыску. При поступлении какой-либо дополнительной информации вы будете незамедлительно уведомлены. ВрИО начальника управления Северо-Кавказского военного округа В. Куринной”.

Выходит, что до 23 января, которым датировано первое письмо (пришло по крайней мере 8 суток после исчезновения солдата из части), безымянный пока командир в/ч 63354 продолжал быть уверен, что военнослужащий, за которого он несет персональную ответственность, на положенном ему месте?

Дедушка опешил: неужели в армии действительно такой беспорядок, что там уже отменили утренние и вечерние поверки?

23 марта 2001 г.

“Сообщаем, что Кленин Алексей Владимирович в феврале 2000 года самовольно покинул место службы вблиз (сохранены лексика и орфография оригинала. — А.П.) населенного пункта Туджааул Чеченской республики...”

Погодите-погодите! В феврале ушел внук из части? Или все-таки в январе? И верить дедушке приказу № 32, изданному, судя по предыдущему письму, 12 днями ранее?.. Что, в конце концов, происходит?

“...Кленин Алексей Владимирович самовольно покинул место службы, находясь на охране вверенной ему техники. Его поиск не дал результатов. Возбуждено уголовное дело. Командир в/ч 96160 подполковник А. Романюта”.

Когда количество тайн, окружающих какое-либо событие, превышает доступную обычному человеческому разуму величину, значит, пора стучаться к прокурору. Союз комитетов солдатских матерей так и поступил, и вот что выяснилось.

12 апреля 2001 г.

“Кленин Алексей Владимирович проходил службу в в/части 96/96160 в должности механика-водителя. 4 декабря 1999 года Кленин А.В. в составе 3 МСР (мотострелковой роты) убыл в район боевых действий на границу Чеченской республики и Республики Дагестан в пункт временной дислокации 3 МСР в н.п. Таджаул. 18 декабря 1999 года 3 МСР выдвинулась в направлении н.п. Бути Чеченской республики, а рядовой Кленин А. В. был оставлен для охраны и восстановления Б МП-1 № 358.

18 февраля 2000 года

23 апреля 2001 г.

“В моем производстве находился уголовное дело по факту обнаружения скелетированного трупа неизвестного лица в камуфляжной форме. К настоящему времени установлено следующее: 15 февраля 2001 г. около 13.00 в лесном массиве в 3-х км от с. Ансалта Ботлихского района Республики Дагестан в сторону с. Макажой Чеченской республики в 150 м от проезжей части дороги был обнаружен скелетированный труп неизвестного лица в камуфляжной форме. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, данный труп принадлежит мужчине 18—20 лет. В ходе предварительного следствия допрошенные в качестве свидетелей в/служащие в/ч 96160 Колпаченко, Му-радисов и Чиханков показали, что в указанном месте зимой 1999—2000 года находились в/служащие указанной части младший сержант Петров и рядовой Кленин, причем ВЕСНОЙ 2000 ГОДА (следите за датами! — А.П.) было установлено отсутствие рядового Кленина.

Показания Колпаченко:

Однако пропал — это еще не погиб. И значит, большая надежда для родных. Но не проходит и недели, как Министерство обороны выдает дедушке еще одну версию.

27 апреля 2001 г.

Итак, год и четыре месяца спустя после последнего письма - ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ... Приговор тяжелый, но...

10 мая 2001 г.

“Ваше заявление внимательно рассмотрено. Сообщаю, что Ваш внук военнослужащий Кленин Алексей Владимирович В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ПРОХОДИТ ВОЕННУЮ СЛУЖБУ в в/ч 96160 г. Буйнакска СКВО. Военный комиссар Московской области А. Семакин”.

Как это выдержать? Вы случайно не знаете? Жив? Мертв? Пропал?

Владимир Алексеевич Шурупов решает: все, надо ехать в Ростов-на-Дону, в 124-ю военную судмедлабораторию МО

— смотреть трупы. Чтобы уже самому, никому не доверяясь

— в его-то возрасте! — убедиться: есть ли среди неопознанных тел, накопившихся в лаборатории с декабря 1999 года, его Алеша... Или же все-таки нет?

Пока дедушка ехал в Ростов, мы позвонили начальнику лаборатории Владимиру Щербакову и задали только один вопрос: каковы шансы Владимира Алексеевича отыскать у них тело своего внука?

Вот ответ Владимира Владимировича:

— Биопробы на рядового Кленина мы имеем. Шансов почти никаких. Неопознанных тел именно этого периода у нас почти нет.

— И что тогда?

А если все-таки жив? Этот шанс ведь тоже пока не утерян. Всякая война — это неостановимая цепочка тайн, каждая из которых обязательно рождает следующую. Как известно, на территории Грузии, в горах, сейчас находится до сотни российских военнослужащих, в основном солдат, в разное время плененных чеченскими отрядами. Тайна их захвата породила тайну их нынешнего содержания — госмашина не слишком спешит облегчить судьбу несчастных, переговоры об обмене ведутся изредка и неактивно. Прежде всего потому, что большинство пленных — солдаты, а жизнь их в России бесценна в том смысле, что никакой цены не имеет. Доказательства — выше...

А теперь — о главном. Военно-бюрократическая машина хоть как-то закрутилась — ТОЛЬКО ПОСЛЕ ТОГО, как занервничал дедушка Владимир Алексеевич. Не раньше. Подумайте и представьте: а если бы Алексей Кленин был сиротой, выпускником детдома? Один на свете?..

Ответ прост: солдата никто бы не искал. Никогда. Потому что не к чему. В армии продолжает царствовать принцип: солдат — песчинка, пропал — и слава богу, вот за технику поругают, а на место же пропавшего рядового, списанного как “СОЧ” (“самовольно оставил часть”), пришлют следующего... И нечем больше объяснить случившееся.

Ни историю солдата, ушедшего на войну и с нее не вернувшегося — ни в гробу, ни живым.

Ни безответственное поведение отцов-командиров в/ч 96160 вкупе с высокопогонными чинами Северо-Кавказского военного округа. Именно они были обязаны искать исчезнувшего солдата еще начиная с зимы 2000 года, ведь “недостача” даже одного — их персональная ответственность, предполагающая наказание.

Во-первых, за то, что в декабре 1999 года, в период самых трудных боев, оставили рядового Кленина наедине с поломанной БМП на горной глухой дороге, что автоматически означало тогда приговор. Во-вторых, за муки дедушки Шурупова, многократно обманутого военно-бюрократической машиной уже после исчезновения внука.

Не надо думать, что в Чечне плохо лишь “террористам”, загнанным в горы. Это сказки нашей отечественной Шахерезады, более известной под другими, мужскими, именами.