Эти письма особенно тяжело читать, потому что они - о сыновьях, искалеченных и погибших не в бою с бандитами-боевиками и не от пули чеченского снайпера, а от рук своих же сослуживцев и командиров. Самое страшное - безнаказанность, которой, как правило, заканчиваются трагические армейские истории.

Вот что рассказал его матери Светлане Александровне заместитель командира части по воспитательной работе полковник Силаенков, сопровождавший гроб с телом ее сына. Шестеро солдат, в том числе и Дима, отправились в сопровождении сержанта Галицкого по наряду в автопарк для ремонтных работ. Потрудившись, служивые сели покурить, а Дима пошел в туалет. После перекура все, кроме него, "вернулись в казарму, умылись, посмотрели телевизор, пообедали" и только тогда вдруг "вспомнили" про Диму и "заметили", что его нет. Пошли искать в автопарк и нашли парня повесившимся...

Не странно ли, что такое грубое отступление от правил не привлекло внимания военных следователей? Никого, кроме матери, не заинтересовало и происхождение полос сине-красного цвета на спине и животе "самоубийцы". Дело закрыто, солдат похоронен, мундир, по мнению укрывателей преступления, остался незапятнанным. План по призыву худо-бедно выполняется, и значит, у скорых на тяжелую руку прапорщиков, сержантов и офицеров всегда найдутся не угодившие им салаги. А со Светланы Александровны в этом смысле взять уже нечего - это был ее последний сын.

"Самоубийство" - очень удобная версия для тех, кто не хочет выносить сор из избы. А сломанным ребрам, синякам, кровоподтекам и открытым ранам радетели "чистоты мундира" даже не стараются дать объяснение - вешают откровенно "лапшу на уши". Так, в одном из дел о "самоубийстве" солдата есть такой военно-чиновничий перл: "Находясь в наряде по кухне, рядовой Шумаков упал на находящийся у него в руках нож, получив в результате девять ножевых ранений". Ну кто в такое поверит?

Не верит в самоубийство своего мальчика и Раиса Яковлевна Левкина из Владивостока. Впервые она встревожилась, когда, разговаривая с сыном по телефону, вдруг обнаружила, что он шепелявит. Спросила. Он ответил, что ему выбили зубы. Тогда она написала помощнику командира части (№ 64571), объяснила ему свое беспокойство. Ответа не получила, зато от сына пришло письмо: "Мама, пожалуйста, больше не пиши командиру". А через неделю после этого Саши не стало. Впрочем, она не сразу узнала об этом. Сначала ей сообщили, что ее сын "покинул расположение части", и она срочно выехала, чтобы на месте узнать, что же случилось.

"Командира части трясла за руки, - пишет она в Фонд "Право Матери", - просила оказать помощь в поисках сына, но он твердил свое: дескать, сам объявится, люди якобы видели его, живого и здорового..." А потом в люке, заполненном водой, нашли тело Саши. Рядом с люком валялся солдатский ремень, на котором он якобы повесился.

Следствие велось в тайне от матери. Никто так и не сумел, а может, просто не пожелал ответить на мучившие ее вопросы: по какой такой причине покончил с собой ее сын? Как же он оказался в люке с водой, если повесился? Почему ремень нашли на земле, рядом с люком? И почему, если он валялся недалеко от расположения части, его не нашли сразу?

Через три месяца после похорон Саши помощник прокурора 57-й военной прокуратуры майор юстиции В.Швидкой уведомил Раису Яковлевну о том, что "уголовное дело по факту смерти рядового Левкина А.Ю. прекращено за отсутствием состава преступления". Вот так: нет сына, нет "состава преступления", а значит, нет и виновных.

Другая расхожая "причина" гибели солдат в мирном строю - неожиданная "болезнь" с летальным исходом. Так случилось с сыном Веры Александровны и Анатолия Васильевича Антоновых из Амурской области.

Александру выпало служить на Сахалине, да не где-нибудь, а в комендантском взводе, что само по себе как-то успокаивало родителей. И вдруг - телеграмма: "Ваш сын ряжовой Александр Антонов умер от сердечно-сосудистого заболевания". Когда привезли гроб, родители пришли в ужас, а мать потеряла сознание - сына нельзя было узнать: сломана переносица, выбиты зубы, лицо и тело все в кровоподтеках, на шее - явные следы пальцев, левое ухо оторвано, ноги перебиты, а у виска - большая рваная рана. До какой же степени надо быть уверенным в своей безнаказанности, чтобы вот так цинично и нагло вопреки очевидному лгать о "естественной" смерти!

Увидев изуродованное тело сына, отец бросился звонить в военную прокуратуру местного гарнизона. Однако вместо судмедэксперта приехал работник прокуратуры в сопровождении офицеров из части, где служил Саша, - майора Тюфякчи и капитана Чемакова. В присутствии родных и нескольких жителей села они осмотрели тело своего солдата и вынуждены были признать факт побоев. Но увиденное почему-то не зафиксировали в протоколе, объяснив тем, что сделают это позже, когда родители приедут в прокуратуру. Когда же Антоновы, похоронив сына, приехали, тот же работник военной прокуратуры заявил, что составлять протокол осмотра не будет, так как не получил на это разрешения прокурора, да и представители воинской части, присутствовавшие при осмотре, уже уехали...

В посмертном эпикризе, который выдали на руки родителям Саши, как и в следственных материалах, не упоминается ни об отсутствии зубов, ни об оторванном ухе, ни о прочих многочисленных травмах, словно их и не было вовсе. Матери и отцу Саши, оставшимся без страховки и без пособия, придется теперь бегать по инстанциям в поисках правды, писать заявления и жалобы, повторяя снова и снова: "Мы, родители Александра Антонова, вправе считать, что нашего сына зверски убили и скрывают истинных виновников его гибели".

Сколько таких заявлений и жалоб ходит по инстанциям! По оценкам Комитета солдатских матерей России, порядка 30 тысяч российских военнослужащих ежегодно становятся объектами побоев и издевательств со стороны старослужащих и командиров. Только за последний год в КСМ за помощью и с жалобами обратились 15 тысяч солдат и их родителей, причем здесь считают, что это - лишь половина тех, кто страдает от "дедовщины". Дело доходит до анекдотичного, хоть и трагического: в комитет с жалобой обратился... подполковник, которого избил и сломал ему ногу вышестоящий командир - генерал! Куда уж дальше?

О предстоящей армейской реформе говорят уже давно, но до нее все не доходят руки. А медлить нельзя, и начинать надо именно с этого - с искоренения "неуставных отношений". Жестоко ошибаются те, кто, скрывая истинные причины гибели и увечья солдат (а теперь уже и офицеров!), полагает, что тем самым спасает армию от позора, защищает ее репутацию и престиж. Напротив, ничто так не пятнает армейский мундир, как случаи, подобные тем, о которых мы рассказали, и безнаказанность виновных в побоях и убийствах. Дошло до того, что воинская служба приравнивается в народе к отбыванию наказания в зоне. И пока в армии будут процветать рукоприкладство и самосуд, пока каждый случай побоев, издевательств прапорщиков и сержантов над "срочниками", а старших офицеров - над младшими не станет предаваться широкой огласке, пока каждый такой факт не будет тщательно расследоваться, а виновные - сурово наказываться, - ничто не прибавит армии авторитета, не вернет к ней доверия и не избавит новобранцев и их близких от страха перед мирной воинской службой.

КОММЕНТИРУЕТ ЮРИСТ ФОНДА "ПРАВО МАТЕРИ" АНАСТАСИЯ БАКАРАСОВА:

На сегодняшний день трагические случаи армейских "самоубийств" близки по количеству к числу погибших в боях с чеченскими бандформированиями. Только в первом полугодии наши юристы участвовали в 34 судебных процессах по искам родителей солдат, погибших в результате армейского беспредела. Мне не раз доводилось участвовать в этих процессах и сталкиваться с попытками представителей войсковых частей снять с себя ответственность за гибель солдат, хотя в большинстве случаев наличие тяжких телесных повреждений абсолютно несовместимо с версией самоубийства или естественной смерти. В борьбе за "честь мундира" "обвинители" не стыдятся оговаривать и всячески чернить мертвых солдат. Из материалов уголовных дел несчастные родители нередко узнают о своих мальчиках такое, что никогда не было им свойственно: "замкнутый", "малообщительный", "неуравновешенный", "агрессивный" и пр. - словом, все то, что помогает оправдываться командованию части и снимать с военных вину за гибель человека.