Из российской армии ежегодно сбегает до 5 тысяч солдат
Грани.Ру, 18 июня 2002 г.Владимир Темный. Статья. Страшнейшая из демобилизаций.
Дезертирами сегодня никого не удивишь. Бегство военнослужащих из своих частей стало "ненормальной нормой" современной армейской жизни. Причем в поле зрения СМИ попадают только те случаи, когда солдаты бегут с оружием в руках. Да и то - чтобы попасть на первую газетную полосу или отметиться в теленовостях, бегунцы должны отправить на тот свет не меньше двух человек.
Страна как бы смирилась с тем, что ее вооруженные защитники время от времени направляют стволы друг на друга или на мирных граждан. И первыми с этим смирились силовые ведомства во главе с Минобороны - как с некой исторической данностью, против которой не попрешь. Лейтмотив всех толкований подобных случаев военными один: каково общество, такова и
армия. И по всему выходит, что нынешнее общество какое-то по особому гнусное, криминальное, как никогда предрасположенное к огневым контактам. И не генералам с этим бороться. Пусть пыхтят политики с президентом во главе.Что касается, например, Министерства обороны, то там налицо обратная картина - за пять месяцев этого года преступность в Вооруженных силах снизилась на 13 процентов. Эту благую весть пресс-служба МО РФ сочла уместным распространить именно в те дни, когда рядовые Топорков и Поляков, забившись в заросли яблоневого сада, доживали последние часы своей короткой жизни, когда "быстрее лани" бежал из своей части в Оренбургские степи еще один рядовой, когда готовились к рывку на свободу, вооружившись автоматами, ручным пулеметом и гранатами, восемь
миротворцев в Южной Осетии. Самое время рапортовать об успехах на ниве борьбы с армейским криминалом.Между тем попробуйте узнать в той же пресс-службе, сколько раз за последние полгода или за прошлый год военнослужащие убегали из своих частей. Не узнаете. Мой старый знакомый из Главной военной прокуратуры сказал, что точной статистики на этот счет не существует. Под уголовную статью (ст. 337 и 338 УК РФ) подпадают только те, кто самовольно находился за пределами части свыше двух суток. А сколько беглецов
было отловлено на старте, сколько в первые часы - об этом знает самое большее командир полка. Рапортовать вышестоящему начальству о том, что у какого-то рядового Иванова сдали нервы и он сиганул через забор, уважающий себя командир не станет. Себе дороже.Более суровая ответственность - до трех лет тюрьмы - предусмотрена за отлучку из части продолжительностью свыше десяти суток. Но и такие случаи, если все обошлось "по-семейному", без стрельбы, командир может (на свой страх и риск, конечно) оформить как мелкий инцидент, недоразумение, тянущее максимум на десять суток гауптвахты. Бывали случаи, когда все сходило с рук даже тем, кто умудрялся проваландаться на "гражданке" больше месяца - по закону за это полагается до пяти лет лишения свободы.
Все вышеназванные категории бегунцов, полагает упомянутый военный прокурор, в подавляющем большинстве случаев в сводную статистику преступлений не попадают. Реально же дела заводятся только на тех, кто ушел из части с оружием в руках. Но даже для них в современном УК предусмотрен шанс выйти сухими из воды, если "оставление части явилось стечением тяжелых обстоятельств". По словам нашего источника в ГВП, из частей Минобороны, ФПС, Внутренних войск, Железнодорожных войск, строительных частей ежедневно в среднем убегает 20
0-300 человек (о самовольщиках, сиганувших мимо КП за бутылкой или на свидание к девушке, речь не идет - только о тех, кто оставил часть с твердым намерением назад не возвращаться). До 80 % возвращаются (сами или принудительно) в пределах двух-трех суток. До 15 % держатся не больше месяца. И только 5 % исчезают на три месяца и долее.Если взять эти цифры на веру, то получается, что за пределами своих частей постоянно обретается как минимум 4-5 тысяч дезертиров. В этом вольном полку идет ежедневная ротация - кого-то ловят, кто-то сдается сам, на смену им прибегают новые. Мы же, обыватели, видим только вершину айсберга. Видим тех, кто бежал с оружием, кто оставил после себя кровавый след. Но есть неоспоримая связь между этими получившими известность десятками
и теми безымянными тысячами. И тех и других вытолкнули на "гражданку" порядки, царившие у них в казарме. Не надо быть следопытом, чтобы, потянув одну ниточку, выйти либо на дедов-беспредельщиков, либо на забившего на службу командира, либо на подпольный казарменный шинок, либо на тот же казарменный наркопритон. А то и на все разом.Бывают, конечно, особые случаи (исключениями их не назовешь). Например, дезертир рядовой Хазеев, отправивший на тот свет двух человек, оказался просто невменяемым. Призывная комиссия сочла его психическое состояние подходящим для службы в армии. Помимо душевнобольных встают под ружье и уголовники, и наркоманы. И это при том, что военные не устают твердить о своей бдительности при отборе людей к несению службы с оружием.
Каждый такой прокол военкоматы используют для того, чтобы посетовать на невозможность призывать нормальных граждан - мол, слишком много отсрочек. Хотя потребность в призывниках не превышает 20 % от числа тех, кого по закону можно ставить в строй. То есть возможность для выбора, пусть и небольшая, но все-таки есть. Просто за пропущенного в армию психа, бандита, наркомана, алкоголика военком никакой уголовной ответственности не несет. Чего ж зря напрягаться. А брак всегда можно списать на родителей, на школу, на общество - на такую жизнь.
Трудно сказать, что должно еще произойти, чтобы страна наконец вздрогнула, осознав, какая у нее сегодня армия. Каким должен быть масштаб разрушений, число жертв, нанесенный ущерб, чтобы власть начала радикально менять ситуацию в Вооруженных силах. Эти одиночные и даже групповые прорывы с оружием наперевес даже всплеска в обществе не дают - так, круги на воде и снова гладь. Пощелкали очередных пацанов и живем дальше.