Новое время, № 3

Вадим Дубнов. Статья. Новый год полковника Буданова. Стр. 8,9

Самая яростная война - это ничья, на которую так не хочется соглашаться

Профессионалы-военные, возможно, сочтут такое предположение наивным, но, не будучи посвященным в тонкости генштабовского планирования, можно легко догадаться: главное в военной кампании - это зима. А все остальное - лишь подготовка к ней. К зиме, как считается, надо как следует укрепиться, окопаться и защититься, потому что воевать зимой не с руки как одним, так и другим. Словом, зима - пауза, промежуточный финиш, пора подведения итогов, а все остальное время, от таяния снегов до нового первого снега, - пора накопления успехов для их предъявления противнику, потому что чем, казалось бы, еще заниматься в паузу, как не переговорами о мире или на худой конец о лучших условиях перемирия.

Промежуточный финиш всегда, особенно на войне, подсознательно очень хочется принять за окончательный финал. Так было все зимы чеченских войн, за исключением разве что тех, когда брался Грозный или избирался Завгаев. И уже зима, казалось бы, становилась подготовкой к весне, когда распускается, как выражаются профессионалы-военные, "зеленка" и воевать снова не с руки, потому что "зеленка" еще хуже снега. И начинается новый цикл ожиданий, но как бы он ни был прожит, снова выпадает снег, снова война считается оконченной, окопаться снова не получается, и на новый сезон намечается новое громадье планов, которые войной опять не считаются и к миру никакого отношения опять не имеют.

Минувший год начинался в Чечне словно для того, чтобы в очередной раз подтвердить неизменность этого стиля, в связи с чем оптимисты уже были готовы к осторожному предположению: в десятый раз ступивший в одну воду да найдет в ней новое течение. Осенью 2001-го Казанцев встречался с Закаевым в Шереметьеве-2, и даже когда все сорвалось, казалось, что окончательно все сорваться не может. Но прошла зима, и все снова началось как обычно, полевые командиры, выйдя из оцепенения зимних ожиданий и надежд, вернулись к фугасным мероприятиям - они ведь тоже поняли, что у них опять впереди сезон подготовки к пока далекой, но неотвратимой зиме. А потом было лето, и стало казаться, что теперь все начали понимать в самом Кремле, власть осмелилась на слова, которых раньше словно не знала, она что-то не очень громко, но вполне внятно сказала о собственной вине и, отправив в Ростов на слушание дела Буданова нового гособвинителя, буквально в последний момент отменила оправдание полковника-убийцы. Власть, как могло показаться, уже не пугает подозрение в готовности к новому Хасавюрту, и, хотя в реальности традиция зачисток не прерывалась в Чечне ни на день, политические ожидания, с этими традициями непосредственно не связанные, работали на оптимистов.

"Полковник Буданов будет сидеть в тюрьме", - удовлетворенно предрекал тогда адвокат родителей Эльзы Кунгаевой и добавлял: "Не по сроку, так под следствием". Следствие разражалось новой судебно-психиатрической экспертизой, и Хамзаев удовлетворенно улыбался в усы - что ж, пусть сидит! - и готовил новые и новые ходатайства.

А потом был "Норд-Ост", и стало совершенно понятно, что никакие ходатайства делу оправдания полковника с орденом Мужества на груди уже не угрожают. Осталось выслушать результаты третьей по счету экспертизы, на которую было столько надежд, и соответственно приговор, в котором уже тоже не было ни малейших сомнений.

Он и прозвучал. В то самое время, когда весь народ резал праздничные салаты и охлаждал шампанское в ожидании новогоднего обращения своего президента, в Ростове спешно собравшийся суд огласил: от уголовной ответственности полковник освобождается, потому что в момент совершения преступления был невменяем. Частное определение в адрес Минобороны по поводу того, как это оно отправляет командовать полками людей с органическими повреждениями головного мозга, праздничного настроения генералам не испортило, тем более что газеты ушли на долгие каникулы, а телеканалы поделились новостью о приговоре скупо и, как могло показаться, где-то даже стыдливо.

История казалась законченной. Особо памятливые еще, конечно, могли запастись терпением на полгода, по истечении которых врачи специального медучреждения должны были предоставить суду новое заключение о состоянии невменяемого полковника, в соответствии с которым этот суд бы уже принял решение о необходимости дальнейшей изоляции пациента от общества. Но решение, казалось бы, уже состоялось, и надеяться оставалось только на Страсбург или любой другой суд истории.

Но оказалось, что отнюдь не только Хамзаев является сторонником тактики "Пусть сидит". Главная военная прокуратура, требовавшая для Буданова 12 лет заключения, словно чего-то в политическом процессе недопоняла и фактически оправдательный приговор опротестовала.

Гособвинение, представляемое Главной военной прокуратурой, которая, как известно, подчиняется прокуратуре генеральной, до лета прошлого года было известно только своей полной солидарностью с судом, с самого начала взявшим оправдательный курс. Но именно на гособвинителя сделала ставку власть, как опытный тренер, в последнюю минуту заменив ключевого игрока, а вместе с ним и всю тактику, добившись назначения дополнительного времени.

Тогда было понятно, насколько широкую октаву способна взять власть, не пренебрегая ни одной клавишей. Здесь суд - а здесь прокуратура, причем в соответствии с новым УПК рука об руку с адвокатами потерпевшей стороны: вот вам политически выверенная состязательность сторон с тем необходимым для власти ничейным результатом. И последовательность власти в деле достижения этой вечной ничьей в канун Нового года оказалась явно недооцененной. Она вовсе не делала окончательного выбора в пользу Буданова - она сохранила себе возможность не делать, по обыкновению, никакого выбора, даже выслушав финальный свисток. И теперь Кремль, который и является в нынешней системе главным гособвинителем, как и предписывает УПК, работает в одной команде с защитой потерпевших. Главная военная прокуратура опротестовывает приговор, теперь придется ждать решения коллегии военного суда, потом снова протест, Верховный суд. Только формальных поводов для протеста уйма, взять хотя бы пренебрежение нормой УПК, по которой составу экспертов может быть заявлен отвод, а здесь этот состав, меняясь по ходу действия, и вовсе был засекречен до самого оглашения экспертизы. Белые нитки вообще столь нарочиты, словно кто-то и в самом деле был всерьез озабочен правомерностью последующих протестов.

А тем временем в феврале Хамзаев готовится к новому походу в Страсбург. Не по поводу приговора - суд по правам человека с этими материями не работает, а по поводу отказа гражданам в правосудии в разумные сроки. Какие уж тут разумные сроки - суд тянется уже два года, из которых на полтора года прерывался на экспертизы. Наиболее вероятное решение Страсбургского суда - новый суд, стало быть, Буданова снова под следствие, и дело только по перечисленным инстанциям обречено блуждать не один год. Кремль такой вариант развития событий устраивает не меньше, чем Хамзаева, только, понятно, по совершенно иным мотивам - не зная, как поставить точку в войне, совершенно не хочется ставить точку и в деле, которое совершенно резонно считается символическим.

Правда, символы, как им и положено, чрезвычайно навязчивы. Скандальный отзыв Минздравом результатов экспертизы, которую к тому времени еще никто не видел и никто не знает, что там после этого было дописано и переписано, случился буквально через несколько дней после штурма "Норд-Оста". Это, как объяснялось, абсолютная случайность. То, что приговор был оглашен через несколько дней после взрыва Дома правительства в Грозном, никакими случайностями уже не объяснялось. Зима в разгаре. Дата восстановления Дома правительства определена с точностью назначения даты референдума. Война, стало быть, опять закончена. Аргун опять в кольце. Фронтовая авиация снова поднята в воздух. Буданову снова назначено сидеть. То ли в спецмедучреждении, то ли опять под следствием. Самая яростная война, кстати, это и есть ничья, на которую так не хочется соглашаться.