Русский курьер (web-сайт), № 96
Валерий Филоненко. Статья. Идейный уклонист. Стр. 1,4
За годы бегства от военкомовской повестки Олег Борский успел поработать и сторожем, и грузчиком, и официантом, и крупье, приобрести алкогольную зависимость и избавиться от нее, побывать в некой секте и выскользнуть из ее цепких объятий, но ни разу на всех этапах своих мытарств он не изменил своему первоначальному решению Р оставить армию вне сферы своих интересов. Поначалу, как он признается, пришлось нелегко, ибо не все родные и близкие правильно оценили его поступок, но потом все пришло в норму.
- Я просто не хотел служить, и все, - говорит идейный уклонист. - Об этом я сказал честно в военкомате, предложив в качестве компенсации дать мне в руки какую-нибудь альтернативную мотыгу, но мне отказали в ней. Вот я и стал таким, каким меня сейчас пугают новобранцев на призывных пунктах.
В военкоматах области его фамилия действительно стала столь популярной, что ею попрекают тех, кто не особо чтит воинский долг. Восемнадцатилетним мальчишкам, у которых процесс самоутверждения еще не завершен и любое слово, касающееся их личности, вызывает бурную реакцию, часто говорят для раззадоривания: "А то будешь как тот Борский..." или "Вы на Борского не равняйтесь...", или "А то загремите под суд, как Борский, там с вами церемониться не будут".
Первый раз, по словам помощника прокурора Кировского округа Татьяны Гущиной, за уклонение от службы Борский был осужден через пять лет после достижения призывного возраста. Два года из них он проучился в одном из омских вузов, пользуясь вполне официальной отсрочкой от службы в Вооруженных силах, но после того как он оставил учебное заведение, отсрочка его автоматически аннулировалась, и он вынужден был уйти в подполье. В продолжение трех последующих лет он менял адреса, места работы и внешность.
Когда работал грузчиком, отрастил бороду и приобрел характерные для этой профессии привычки - не приступать к работе без совместного с коллегами распития фулфырика, умение изысканно сквернословить и без особой надобности не надрываться. Но из-за опасения стать алкоголиком, он вынужден был покинуть гостеприимных хозяев и переквалифицироваться в сторожа. На новом месте он проработал год, совмещая исполнение служебных обязанностей с читкой разнообразной оккультной литературы - особенно налегал на брошюрки о дзен-буддизме и даосизме, - оставив приобретенные на прежней службе вредные привычки и превратившись в тихого анахорета. Его друзьями стали разные сомнительные личности, целыми днями бродящие по городу, собирая вспомоществование своему заграничному гуру, а вечером медитирующие в просторных складских апартаментах, с радостью предоставленных их новым другом.
Впрочем, длилось погружение уклониста в восточные мистерии не так долго, чтобы совсем отрешиться от земных проблем. Родители Борского, вовремя заметив перемены, происходящие в сыне, пожаловались на его подозрительных знакомых в милицию, мол, завлекли негодяи нашего мальчика в секту и теперь он сам не свой. А для пущей убедительности, чтоб сигнал не остался без внимания, рассказали еще кучу ужасных, в большинстве своем выдуманных вещей о товарищах сына, и милиция, отреагировала оперативно. Приехал наряд, но ничего противозаконного обнаружено не было, разве что лицо самого Борского им показалось знакомым. Его и забрали - до выяснения личности.
Вот тогда-то беглец впервые и оказался на скамье подсудимых с диагнозом "злостное уклонение от службы в ВС". Суд, руководствуясь статьей 328 частью 1, приговорил его к году лишения свободы условно с отсрочкой исполнения приговора на год. Военкомы возликовали поначалу, но потом лица их помрачнели: несмотря на то, что Борский прошел медкомиссию, был признан годным к строевой службе и направлен в сухопутные войска, до армии он так и не добрался. По закону ему нельзя было нести почетную обязанность, так как судимых в армию не берут. Через год Р пожалуйста, а сейчас Р нет. Ладно, подождем, решили военкомы, но через год мы до тебя доберемся!
Год освобожденный от армии беглец прожил дома на легальном положении. Пробавлялся официантом в солидном ресторане, неплохо при этом зарабатывал и в положенные часы являлся на глаза участковому для свидетельства своей законопослушности. Но через двенадцать месяцев, когда судимость была погашена, в его почтовом ящике оказалась повестка в военкомат, вновь загнавшая идейного уклониста в подполье. Он переехал к родственникам в другой округ, а спустя пару месяцев выучился на крупье, в должности которого и проработал следующие три года. За это время он приобрел хорошую репутацию в своем деле и мог, по свидетельству начальников, рассчитывать на повышение. Но на беду Борского одним из обыгранных им посетителей казино оказался работник военкомата, который узнал в обидчике своего подопечного. В тот же вечер подающий надежды крупье был арестован и препровожден в СИЗО...
Когда судья увидел Олега Борского второй раз, от удивления у него раздулись ноздри. Он долго и назидательно молчал, потом сообщил подсудимому, что, будь его воля, он сейчас же отправил его в армию, а не тратил на него драгоценное время. Гособвинитель так же поддержала мнение судьи, но вынуждена была признать, что нарушенный закон взывает к отмщению, и без этого никак не обойтись. Судья согласился с ней и впаял уклонисту, как и в прошлый раз, год условно, правда, с отсрочкой всего на полгода. Олег Борский встал и поблагодарил судью и прокурора за чуткость к его персоне, уведомив их, что по истечение его очередного срока он уже выйдет из призывного возраста и опасность загреметь в армию перестанет довлеть над ним. Представитель военкомата, присутствующий на заседании, на столь наглое заявление лишь сжал губы, чуть побагровев, и поделился потом, когда уже ловить было нечего, с осужденным какими-то сокровенными мыслями, заставившие того улыбнуться. Слова, видно, были сказаны военным от души, от сердца, но, увы, запоздав на целых восемь лет и подоспев аккурат к окончанию всей этой необычной истории, должного эффекта на Борского не произвели.