Итоги, № 19

Олег Одноколенко. Статья. Роскошная бедность. Стр. 24-25

Рано радовались либералы. Обсуждение в правительстве федеральной целевой программы перевода армии на контрактный принцип комплектования завершилось не в пользу правых во главе с Борисом Немцовым. Последние предлагали стремительный переход Вооруженных сил на профессиональную основу и сокращение срока срочной службы до полугода. Министр обороны Сергей Иванов назвал предложения СПС "популистским винегретом" и сумел отчасти убедить правительство в их несостоятельности. Вернуться к теме сокращения сроков призыва министр пообещал после 2008 года, когда на контрактную основу переведут воинские части, дислоцированные в Северо-Кавказском регионе, и будут созданы условия для перевода на контракт всех частей постоянной готовности. Но, возможно, призыв останется навсегда. И не только по материальным соображениям. Например, глава думского Комитета по обороне генерал армии Андрей Николаев считает, что призыв - это тот инструмент, при помощи которого осуществляется связь армии и народа.

Увы, но сознание наших политиков и многих военных явно раздвоено. В одних случаях они доказывают, что Россия - это великая держава. В других - сетуют на то, какие мы бедные. Именно с целью экономии бюджет военной реформы после обсуждения на заседании правительства был секвестрирован с более чем 100 миллиардов рублей до 70. Что, конечно же, не пришлось по вкусу ни правым, ни Минобороны. Причем военным особенно. Генералитет искренне считает, что правительство армии систематически недоплачивает. А коль скоро нет достаточного количества денег, то не может быть ни полноценной реформы, ни сокращения сроков службы.

Но цифры свидетельствуют об обратном: на оборону и безопасность мы тратим треть бюджетных доходов. При этом надо учитывать, что в наших Вооруженных силах сложилась парадоксальная "демографическая" ситуация: на одного командира приходится 1,2 солдата и 1,5 гражданского специалиста. Пропорции почти такие же, как в Добровольческой армии времен Гражданской войны, состоявшей из офицерских полков. Ничего подобного не может себе позволить ни одно государство в мире.

И в самом офицерском корпусе далеко не все ладно: количество старших офицеров и младших практически сравнялось. Если перевести на контракт с соответствующим денежным содержанием всех сержантов и солдат, наша армия, состоящая преимущественно из подполковников и полковников, станет еще дороже. Причем избавиться от кадрового перекоса, по утверждению Минобороны, возможностей нет. Генералы тотчас заявляют, что у них не хватает средств, чтобы обеспечить жильем не только тех, кто подлежит увольнению в запас, но и продолжающих служить бесквартирных офицеров.

У аудитора Счетной палаты генерала Александра Пискунова другие данные. Последние годы из Вооруженных сил уходят до 70 процентов выпускников высших военных учебных заведений, не прослужив и пяти лет. Ежегодные потери государства при этом составляют около 16 миллиардов рублей. В Счетной палате подсчитали, что, если провести только реформу военного образования - сократить ненужные "кузницы кадров" и остановить утечку действительно нужных армии "мозгов", за три года на сэкономленные средства можно было бы и квартирный вопрос решить, и найти средства для проведения полноценной военной реформы. Очевидно также, что при переходе на контрактную армию по-иному должны быть расставлены и акценты в соотношении между частями и соединениями постоянной боевой готовности, частями сокращенного состава и базами хранения, в которых и засели эти самые избыточные полковники и генералы.

За последние десять лет мы практически ничего не закупили для Вооруженных сил. Тем не менее все эти годы российский ВПК изрядно трудился, вооружая армии Китая, Индии и других государств. И не бесплатно - только в минувшем году "Рособоронэкспорт" выполнил военных заказов на 4,8 миллиарда долларов. И коль скоро принято считать, что наш военный экспорт призван поддерживать не только отечественный ВПК, но и главных потребителей его продукции - отечественные Вооруженные силы, то правомерен вопрос: куда ушли эти миллиарды, на которые, наверное, можно было создать не одну, а несколько профессиональных армий? Простого ответа нет. И все-таки Счетной палате кое-что удалось выяснить. В ряде случаев Минобороны само разбрасывалось деньгами. Особенно показателен в этой связи инцидент, имевший место на "Северной верфи", когда военное ведомство отказалось от кораблей, на 50 процентов построенных за казенный счет, в результате государству достался лишь один процент выручки от продажи современных эсминцев в КНР. Сейчас аналогичная ситуация складывается уже с двумя подводными лодками, одна из которых строится на Волге, другая - в Комсомольске-на-Амуре. Якобы эти субмарины сегодня не вписываются в концепцию развития военно-морских сил. А раз так, то по нашим законам лодки автоматически становятся собственностью предприятий со статусом ОАО, которые их построили. Деньги в виде прибыли, естественно, уплывают. А между тем две такие лодки, по данным Счетной палаты, стоят столько же, сколько годовые закупки всех вооружений для нашей армии. Можно посчитать и по-другому - в количестве контрактников.

Сколько было разговоров, но у нас так и остаются вместо одной 14 ведомственных армий со своими сепаратными тыловыми структурами, медучреждениями, здравницами и учебными заведениями. Хотя никто не понимает, чем, например, отличается подготовка пилота в летном училище погранвойск и в училище общего профиля. Космодромов у нас тоже как было, так и осталось три, хотя даже один мы не можем содержать в полном порядке, зато за полуразрушенный заграничный Байконур еще и доплачиваем дружественному Казахстану. Дошло до того, что свою корпоративную космическую систему в бытность Евгения Наздратенко создал даже Госкомитет по рыболовству: она якобы ведет учет всем шаландам и рыбным косякам.

Сначала, как известно, появилась военная доктрина государства. Ее создатели утверждали, что без доктрины военное строительство невозможно. Потом решили, что доктрины мало, и написали концепцию национальной безопасности - тоже никаких сдвигов, обороноспособность почему-то не повысилась. Тогда написали сразу несколько концепций перехода на комплектование армии по контракту - по утверждению Бориса Немцова, концепций было никак не меньше десяти. Окончательный вариант предстоит доработать до 1 июня и отдать на утверждение президенту. Но многие и к этому проекту относятся весьма скептически.

Например, сотрудник Института экономики переходного периода Виталий Цымбал, который входил в рабочую группу по подготовке реформы, не может понять, почему в первую очередь на контрактную основу решили переводить только те части, которые дислоцируются на Северном Кавказе. Но у военных свои доводы. Следите за логикой: генералы полагают, что в сибирской глуши, где разбросаны некоторые части постоянной готовности, реформа может заглохнуть, потому что за ней некому проследить...