Новая газета, № 67

Анна Политковская, Елена Милашкина, Вячеслав Измайлов. Статья. Бьющие вместе. Стр. 1,2

Эмиграция - это такое место, куда бегут, когда дальнейшее пребывание на Родине грозит смертью либо широкомасштабным наступлением государства на твою честь и достоинство. 8 сентября именно это и случилось в Российской армии. 54 солдата ушли от нее в эмиграцию.

Было это так. На окраину деревни Прудбой Волгоградской области, где располагается учебный полигон 20-й гвардейской мотострелковой дивизии (командир - генерал Сергей Моисеев), как-то пригнали из городка Камышина, с места постоянной дислокации войсковой части 20004, личный состав ее 2-го дивизиона. Цель - чему-то научиться. В роли учителей должны были, естественно, выступать офицеры - отцы-командиры. Но 8 сентября эти самые "отцы" - подполковник Колесников, майор Ширяев, майор Артемьев, старший лейтенант Кадиев, старший лейтенант Коростылев, старший лейтенант Кобец и лейтенант Пеков - взяли на себя совершенно не свойственные офицерскому уровню функции дознавателей. На построении солдатам было объявлено, что сейчас будет разбирательство на тему: кто угнал с полигона БРДМ - боевую разведывательно-десантную машину?

Как позже уверяли солдаты, БРДМ никто и не угонял, она продолжала стоять в дивизионном парке, а офицеры просто решили покуражиться, что часто и раньше случалось на Камышинском, печальной славы, полигоне.

Для этого куража в штабную палатку завели первую партию - сержантов Кутузова и Крутова, рядовых Генералова, Гурского и Гриценко. И очень скоро оставшийся на свободе личный состав услышал крики и стоны пытаемых сослуживцев, а потом и их самих со следами пыток на теле и с рассказом о том, как вышеперечисленные отцы-командиры лупили их черенками саперных лопат по солдатским ягодицам и спинам, а также ногами - по животу и ребрам.

Покончив с первой партией, подполковник, два майора, три старших лейтенанта и один лейтенант объявили себе перерыв на обед, сообщив остальному рядовому личному составу, что после принятия пищи каждый, кто не признается в угоне БРДМ, будет точно так же избит.

И пошли есть суп.

А солдаты взбунтовались, не пожелав быть овцами, ожидающими заклания (и были абсолютно правы)... Оставив на полигоне только тех, кто был в наряде, для его охраны, а также избитых Кутузова, Крутова, Генералова и Гриценко, которые идти просто не могли, построившись в колонну, они ушли с полигона в сторону Волгограда. Звать на помощь.

До Волгограда было почти 180 километров. И все это расстояние 54 солдата прошли строем, ни от кого не скрываясь, по обочине оживленного шоссе, по которому туда-сюда проезжали в том числе и офицеры 20-й дивизии. И НИ ОДНА из машин, НИ ОДИН из офицеров не остановились, чтобы спросить: а что, собственно, случилось?..

Так они шли до наступления темноты. На ночлег устроились в лесополосе, прямо у шоссе. И все повторилось снова - ни одна офицерская душа их не искала... Несмотря на главное: отобедавшие подполковник, два майора, три старших лейтенанта и один лейтенант, выйдя из столовой, обнаружили свой 2-й дивизион сильно поредевшим. Им НЕКЕМ БЫЛО КОМАНДОВАТЬ - почти никого на полигоне не осталось. Однако офицеры СПОКОЙНО ЛЕГЛИ СПАТЬ. Не зная, где их солдаты, за которых в соответствии с законом они несут полную персональную ответственность.

Рано утром 9 сентября 54 солдата снова двинулись в путь. Пешком, вдоль шоссе, ни от кого не скрываясь; мимо ехали военные, но НИКТО... (читайте выше).

Отряд уважающих собственное достоинство был в дороге полутора суток, и НИКТО ИЗ 20-й ДИВИЗИИ ИХ НЕ ИСКАЛ. 9-го вечером они вошли в Волгоград, совсем не тайно, их видела милиция, охраняющая город. И снова они никого не заинтересовали.

Рассказывает Татьяна Зозуленко, руководитель Волгоградской областной правозащитной организации родителей военнослужащих "Материнское право":

- 9 сентября около шести часов вечера звонок по телефону: "Вы работаете? Мы хотели бы зайти..." Мы сказали: "Заходите". Через несколько минут вошли четыре солдата и сказали, что их - 54. Остальные стояли тут же, в подвальчике. Я работаю в организации 11 лет, но такого еще не видела. Первое, что мелькнуло в голове: "А где их размещать? Вечер уже..." Мы спросили: "Что вы хотите вашим поступком?". Они ответили: "Чтобы наказали офицеров, которые избивают солдат в их части". Мы достали денег, спросили: "Что купить поесть?". Они попросили молока и хлеба, видно, солдаты были голодные. Решили так: на ночевку устроим их прямо у нас, в "Материнском праве", вповалку, потому что утро вечера мудренее. А рано утром пойдем в гарнизонную прокуратуру. Я заперла дверь, пошла домой - я живу рядом, думала, в случае чего быстро приду. В 11 вечера позвонила - никто не взял трубку. Я подумала: "Просто устали, спят". В два ночи меня разбудил наш юрист Сергей Семушин. Он сказал, что неизвестные позвонили ему и попросили "принять помещение". Вскоре я была на месте. Там стояли военные "бобики" и какие-то офицеры. Они не представились. Солдат не было.

Сотрудники "Материнского права" обнаружили взломанной и раскуроченной свою компьютерную сеть с информацией о воинских преступлениях в 20-й дивизии. А также под ковриком - солдатскую записку. Вы, читатели, ее видите. Она явно свидетельствует о том, кто увозил солдат и что с ними не церемонились.

Остается добавить немногое. Вышеперечисленные офицеры хватились своих солдат, когда им позвонили "сверху", и не раньше. Это произошло поздно вечером, когда Татьяна Зозуленко связалась с волгоградскими журналистами и первая информация пошла в эфир. Штаб округа, естественно, потребовал у офицеров объяснений, они, естественно, свалили вину на солдат, а так как было понятно, где все 54 находятся, туда и отправились сотрудники военной комендатуры.

Очень важно следующее: ночью 9 сентября к солдатам так и не приехал тот, к кому они шли: гарнизонный военный прокурор Владимир Чернов. Зато утром 10 сентября гарнизонный прокурор Чернов с удовольствием давал комментарии - в том смысле, что солдат в обиду не даст, несколькими часами ранее санкционировав их отправку прямиком в часть, под надзор тех самых офицеров, от побоев которых солдаты ушли с полигона!

Татьяна Борисовна спросила прокурора Чернова, зачем он так поступил. И тот ответил прямо: "Потому что это НАШИ солдаты".

Это - ключевая фраза истории "54-х". Какие бы слова ни произносила военная прокуратура, все остается по-прежнему: извращенно трактуемое понятие "офицерская честь", которую вечно требуется защищать, оказывается выше, чем жизнь и достоинство солдатские. В марш-броске с Камышинского полигона мы имеем дело все с тем же - во-первых, с неискоренимой пока отвратительной армейской традицией, что солдат - офицерский раб и офицер может делать с ним все, что хочется. И во-вторых, с тем, что гражданский контроль над армейскими структурами, об обязательном установлении которого так много говорили в ельцинские годы и был даже написан соответствующий законопроект, теперь похоронен.

Все это будет продолжаться до тех пор, пока мы, общество, будем согласны, что это "ИХ" солдаты, а не НАШИ, нашей страны, дети...

Ну а дальше, как у нас заведено, наступило время большого вранья. Преуспел, как всегда, генерал Трошев, командующий Северо-Кавказским военным округом. Он объяснил стране про "пьянку и старослужащих". Забыв добавить суть, которая заключается в том, что вся 20-я дивизия (так называемая Рохлинская, ею раньше командовал герой первой чеченской войны, ныне убитый депутат Госдумы Лев Рохлин), а особенно воинская часть 20004 - давно имя нарицательное. И в Волгограде, и в Северо-Кавказском военном округе.

- Целый год мы отправляли в военную прокуратуру, прежде всего господину Чернову, и далее всем выше, вплоть до Главной военной прокуратуры, информацию по действиям, совершаемым офицерами в/ч 20004, - рассказывает Татьяна Зозуленко. - 20004-я по количеству солдатских обращений к нам - на первом месте. Офицеры бьют подчиненных, вымогают у солдат, вернувшихся из Чечни, деньги, "боевые"... Мы не говорили об этом - мы просто кричали! И ничего... Так что мы считаем: то, что случилось на Камышинском полигоне, - закономерный итог.

Остается добавить всего пару известных слов: армия в России продолжает быть типичной зоной. С соответствующими, подчеркнуто тюремными, правилами общежития. Где "мочить в сортире" - главный метод воспитания.

Но всем нам (кроме офицерского сословия, прекрасно себя чувствующего в роли паханов-беспредельщиков) от этого очень плохо. Особенно тем, у кого родились сыновья. Тем более тем, у кого они достигли призывного возраста и, значит, совсем нет времени дожидаться армейских реформ, так давно обещанных обществу. И эти сыновья рискуют уйти от нас прямиком либо на Камышинский полигон, либо в Чечню, либо еще куда-то, откуда дороги нет.

Далее мы публикуем список "54-х". Это для их родителей. Теперь вам будут говорить генералы, что ваши дети были подонками. А вы не верьте. Ваши дети просто защищали свое достоинство, потому что этого не смогли сделать мы.

Сержанты: Иванов А.А., Гурский А.В.

Младшие сержанты: Боровский А.Н., Загинайко С.А., Сударев И.В., Замятин Д.В., Власов С.Н., Микрюков А.Ю., Гребцов В.В., Шутов К.М., Корнилов В.А., Марков Д.Ю., Степаненков С.Т., Николюк А.Н., Денисов Д.В., Халлиулов О.З., Грязнов П.М., Юрков К.Г., Казьмин Д.С., Сатудинов А.А.

Рядовые: Перепелица И.Г., Васильев Ю.Л., Валяев М.Р., Аксенов А.С., Рябинин О.А., Царев А.С., Куклин С.С., Бальев Е.Н., Степаненко А.В., Сошенков В.И., Мишкин М.М., Юртайкин Н.И., Никифоров В.Н., Ухалов С.А., Магафуров Р.А., Гатин И.Ф., Коченков А.А., Мануйлов Р.С., Котов Р.М., Федоров И.А., Вяткин Г.И., Галкин А.С., Яковлев А.А., Королев Н.М., Чуженков А.Р., Щипичев В.А., Носов А.В., Иринев Е.Г., Барыш С.В., Гусев А.В., Бажанов А.Л.

Если солдата нет в части более суток, можно заводить уголовное дело по факту дезертирства. Но Главная военная прокуратура пока предпочитает квалифицировать конфликт в Волгоградском гарнизоне как акцию протеста. Ситуацию комментирует руководитель пресс-службы ГВП Михаил ЯНЕНКО:

- По большому счету даже продолжительность их отсутствия в части неважна, поскольку у них не было умысла отклониться от военной службы. Вопрос в другом - как вообще можно объяснить, что в части такое серьезное ЧП: ушли практически все солдаты, а командование дивизии никому, даже своему вышестоящему начальству не сообщило?

Мы обратились за комментариями и к прокурору Волгоградского военного гарнизона Владимиру ЧЕРНОВУ:

- Владимир Всеволодович! Вы отдавали санкции на то, чтобы ребят увезли в ту самую военную часть, где над ними издеваются?

- Такого понятия юридически не существует. Я приехал к ним сам вечером, пересчитал их, посмотрел на них.

- Вы с ними говорили лично?

- Естественно, я выступал перед ними. Я лично и все мои офицеры. Всю ночь.

- Но у нас информация, что ребята к вам обратились, а вы отказались их принять и не встретились с ними. Просто связались с комендатурой, и солдат увезли в часть.

- Да никто из них ко мне не обращался! Вы откуда это взяли? Это вам Зазуленко (Татьяна Зазуленко, руководитель организации "Материнское право". - Прим. ред.) рассказывает, наверное? Ко мне никто не обращался, о том, что совершен массовый уход из части, я получил сообщение от командования дивизией. Были приняты меры к розыску, установили, где солдаты находятся. Да, первоначально они шли ко мне, военному прокурору. Но в городе они свернули и попали в организацию "Материнское право". Большой вопрос возникает, как они туда попали...

- А как же вы тогда с солдатами общались? И когда?

- В ту же ночь, как установили их местонахождение (имеется в виду ночь с понедельника на вторник. - Прим. ред.). Мы их не уговаривали вернуться, потому что они не собирались никуда уходить. У них были там сержанты, которые их построили, посадили в машины, привезли в часть. Там их покормили, помыли и продолжили опрашивать по очереди. Их не было нужды уговаривать, они не убегали из части, они хотели пожаловаться на беспорядки в их части.

- Какая гарантия, что бесчинства в отношении этих солдат не продолжатся в части?

- А почему их должны третировать? Тех, кто ушел, никто не третировал.

- Не успели просто.

- Не успели. Гарантия одна: все должностные лица, которые к этому причастны, уже отстранены от должности.

- Да, но есть и другие офицеры в этой части...

- Это все равно, что спрашивать: министр обороны тоже остался, не будет ли он солдат этих третировать? При чем здесь министр обороны и другие офицеры? Есть конкретные лица, которые нарушили закон, совершили преступление и будут наказаны.

Елена МИЛАШИНА

...И МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ

Источник из высшего командного состава Министерства обороны сообщил следующее, попросив не называть имени.

- Среди взбунтовавшихся военнослужащих были пьяные, которых офицеры пытались призвать к порядку не совсем уставными требованиями. Но справиться с пьяными бунтарями непросто. Согласно требованиям устава пьяный военнослужащий должен быть изолирован, только после того, как он отрезвеет, с ним разбираются. Но посадить на гауптвахту, то есть взять под стражу, теперь можно только с санкции судьи.

В общем, надо учиться работать по-новому. Но кому и с кем?

В армию на срочную службу идут не лучшие. Среди них значительный процент привлекавшихся к уголовной ответственности. Зато лучшие офицеры из армии уходят. Почему? Из-за отсутствия элементарных финансовых и социальных условий и моральной униженности.

Вы, журналисты, можете клеймить нас, офицеров и генералов. Но ведь проблема эта - всего общества.

- Вы говорите правильные вещи в интересах нашей армии и общества. Почему же я не могу назвать ваше имя?

- Потому что приказом начальника Генерального штаба мы имеем право на комментарий происходящего в воинских частях и на интервью только через пресс-службу Министерства обороны.

И если хотите подставить меня, то можете назвать мое имя.