“Некоторые командиры боятся солдат”, — считает главнокомандующий Сухопутными войсками — заместитель министра обороны РФ генерал-полковник Николай КОРМИЛЬЦЕВ

— Николай Викторович, вас можно поздравить: здравый смысл восторжествовал — спустя два с половиной года после ликвидации возрождено главное командование Сухопутных войск, самого многочисленного вида Вооруженных сил России. Пока только на бумаге?

— В качестве главкома уже были в войсках?

— Провел несколько ознакомительных поездок по округам, контрольную проверку войск Московского военного округа. Результаты слабые. Боевая подготовка — на “тройку”, в мобилизационной — много проблем. 60% молодых офицеров по физической подготовке получили “неуды”. Вот состояние техники хорошее, неплохо организовано питание и бытовое обеспечение личного состава. Все командующие войсками округов выполняют задачи, поставленные президентом и министром обороны.

— Некоторое время назад львиная доля военного бюджета шла стратегическим ракетчикам. Как сегодня?

— На 2002 год Сухопутным войскам выделено 28% общего военного бюджета. Нас эта доля не устраивает: численность Сухопутных войск — около 40% всех Вооруженных сил, и им требуется

40—50% военного бюджета, поскольку главный упор будет сделан на развитие сил общего назначения. Конфликт Индии и Пакистана вблизи наших южных границ нас в этом убеждает. Поэтому мы недавно объединили два округа в один — Приволжско-Уральский, который отвечает за азиатское стратегическое направление. Хочу отметить еще один момент: если раньше средства на реформирование армии выкраивали из других статей военного бюджета, то теперь они выделены отдельной строкой. Их, по нашим подсчетам, должно хватить. Главная проблема — сохранить боеспособность частей, которым предстоит решение задач в возможной будущей войне. А готовимся и к большой войне, и к локальной, и к антитеррористическим операциям.

— Из Чечни выведена часть сил. Как там теперь складывается ситуация?

— Да, выведены несколько полков, батальонов и тактических групп общей численностью примерно 8 тысяч человек. Остались 42-я дивизия (на постоянной основе), части спецназа ГРУ, тактическая группа ВДВ. Основной груз ложится на военные комендатуры районов, они усилены людьми, в том числе чеченцами, минометными и гранатометными подразделениями. Им при необходимости помогают войска. Теперь комендатуры решают и социальные проблемы. Сегодня в Чечне нет крупных банд, в основном группы по 10—15 человек, редко 50. Широкомасштабных операций не планируем.

— Впервые в Чечне проведен призыв. Что он дал?

— Мы создали экспериментальное подразделение в 27-й мотострелковой бригаде, обеспечили его всеми видами довольствия. Правда, несколько человек сбежали домой, в Чечню, но главы администраций обещали их вернуть.

— В среднеазиатских государствах появились иностранные подразделения. Изменились в связи с этим задачи ПурВО? И еще: в СМИ прошло сообщение, что Таджикистан собирается предъявить России счет за аренду территории 201-й дивизии, примерно столько, как за базу в Лурдесе. Так ли это?

— По договоренности, иностранные войска будут размещаться в Центрально-Азиатском регионе только на время проведения спецоперации. Задачи Приволжско-Уральского округа не изменились. Однако, исходя из обстановки, 201-я дивизия в Таджикистане в этом году будет трансформирована в военную базу. Денежное довольствие ее военнослужащим платит Россия, а коммунальные услуги, содержание военных городков обеспечивает таджикская сторона. Слухи об оплате аренды — утка. Единственное, о чем нас попросило руководство страны, это освободить один военный городок, где собираются строить президентский дворец. Подразделения перейдут в новый городок, который сами таджики, без российских денег, благоустроят.

— Сухопутные войска давно не закупали вооружения новых видов…

— Приоритет отдан частям постоянной готовности. Значит, части сокращенного состава, так называемые кадрированные, отомрут?

— Благодаря обилию такого рода частей армия начала превращаться в один большой военный склад. Этого делать нельзя. Некоторые нынешние командиры дивизий никогда не командовали развернутыми частями, они солдат боятся, не могут провести полковое учение с боевой стрельбой: это ведь и взаимодействие с авиацией, ПВО, это инженерные и химические войска, огнеметы, техническое обеспечение, форсирование водной преграды… Словом, не только по барабану стучать, как пишут любители критиковать лампасы.

Но и от кадрированных частей нельзя полностью отказываться: на случай войны они будут отмобилизованы, развернуты, пройдут боевое слаживание и через какое-то время вступят в бой. А части постоянной готовности, не дожидаясь развертывания основных группировок войск, будут использованы на угрожаемых направлениях. Сейчас мы не так сильны, как раньше, когда могли выполнять задачи на территории округа составом войск, который имелся в мирное время. Сейчас везде силен не будешь, однако передислоцировать части постоянной готовности, причем на любом из направлений, не составляет большого труда. За все такие перегруппировки ответствен наш главкомат. В каждом округе есть одна-две дивизии постоянной готовности, отдельные полки, бригады. На их базе готовим кадры.

— Как вы относитесь к очередной попытке создать профессиональную армию?

— Я — за, хотя бы потому, что ею проще управлять. Но не полностью контрактную — пусть полгода, но молодой человек должен послужить в учебной части, приобрести военную специальность, потом либо служить дальше контрактником, либо уходить в запас. Кстати, у американцев в Косово воевали резервисты.

— Как намереваетесь обучать войска при такой стесненности в средствах?