Время МН, № 94
Юрий Феофанов. Статья. Дело Буданова. Стр. 3
Последние решения по делу полковника Буданова — отклонение ходатайства потерпевшей стороны о назначении повторной экспертизы и отказ суда в изменении подсудимому меры пресечения в виде содержания под стражей — еще раз подтвердили очевидный вывод: процесс с самого начала был обречен на тупик.
Когда события обнародовали, всем, в том числе судейской коллегии в Ростове, стало ясно, что дело это политическое, патриотическое, идеологическое — какое угодно, но меньше всего юридическое.
Событие преступления невозможно скрыть: налицо труп чеченской девушки Эльзы Кунгаевой со следами насильственной смерти. Состав преступления тоже сомнения не вызывает: она задушена в блиндаже командира полка полковника Буданова, по его приказу закопана, а перед тем похищена из родительского дома. Вопрос остается один для "триады приговора": виновен ли обвиняемый? Бывают обстоятельства, когда доказаны два первых компонента, но вызывает сомнения третий. Более ста лет назад известный русский юрист проф. Таганцев говорил, оценивая вердикты суда присяжных: "Для того чтобы признать человека виновным, еще недостаточно одного факта, им совершенного; суд ищет в деянии его злой воли, и только тогда
, когда злая воля оказывается в наличности, для присяжных виновность человека становится вне всякого сомнения; в противном случае совесть не дозволяет им обвинить человека". Но полковника Буданова судят не присяжные, а военный трибунал. И под мощным давлением начальственной воли и общественного мнения. А они — и начальственная воля, и общественное мнение — раскололись. Один генерал называет Буданова подонком, позорящим армию, другие — героем России, попавшим в невыносимые обстоятельства. "Патриотический" митинг требует свободы полковнику, правозащитники — осуждения во имя спасения чести армии. Для российских военных он брат, для чеченцев — враг. В такой разрывной обстановке суду предстоит вынести вердикт. Процесс тянется уже второй год. И спасительное обстоятельство для этой "волокиты" одно — экспертные заключения относительно вменяемости офицера, совершившего убийство.Судебная экспертиза по идее и по закону независима, она должна сказать "правду и только правду". Нет никакого основания упрекать судебно-медицинские экспертизы в предвзятости или необъективности. Но во многом ответы экспертов зависят от поставленных перед ними вопросов. Первоначально появилась версия убийства чеченки в состоянии аффекта. Эти деяния предусмотрены ст. 107 Уголовного кодекса. По смыслу и тексту этой статьи внезапно возникшее сильное душевное волнение (аффект) связано с действиями потерпевшей: насилием с ее стороны, издевательством, тяжким оскорблением или иными противоправными или аморальными действиями либо длительной психотравмирующей ситуацией... опять же вызванной потерпевшей. Вполне могла сказать чеченская девушка оскорбительные слова. Но чтобы зрелый мужчина настолько потерял от этого самообладание...
Очевидно, по этим причинам в сообщениях о последующих экспертизах говорится о ранении полковника еще в 1999 году в голову, о наличии там до сих пор осколков, которые необходимо удалить, провести психологическую адаптацию. Это было заявление начальника Центра судебно-медицинских экспертиз Министерства обороны. Но из этого следует
, что крупной боевой частью на театре войны командовал человек, не отдающий отчета в своих действиях даже перед самим собой. Чеченский лидер Ахмад Кадыров открыто, по телевидению усомнился в возможности такой версии, назвал ее безумной. Однако чего не бывает на этой безумной войне, которую и войной-то официально назвать стесняются. И все же, если это экспертное заключение принять за рабочее, неизбежно встанет вопрос об ответственности тех, кто допустил Буданова до командования крупной воинской частью, ведущей боевые действия. Как все это будет выглядеть в глазах общественного мнения? И дело не в том, что "скажет Европа", хотя и с этим нельзя не считаться. Что скажут призывники, солдатские матери, даже те добровольцы, которые намереваются пойти воевать в Чечню по контракту?Наконец, появилось еще одно сообщение об экспертном заключении. Буданов был и сейчас остается вполне вменяемым человеком. Однако на момент допроса чеченки выпал из этого состояния. Цитируются его слова: "кровавая полоса, лица погибших товарищей". Если бы это было вызвано состоянием аффекта, необходимо было бы доказать провоцирующие действия чеченки — и тогда уже упомянутая 107-я статья и обвинительный приговор. Если же такое временное помутнение разума способно вызвать общее напряжение обстановкой партизанской войны, то тогда оправдываются любые действия любого военнослужащего. Ведь чеченку, будь даже она действительно снайпером, не на поле боя захватили, не с оружием в руках, когда расправу еще можно объяснить азартом боя. Ее Буданов захватил в родительском доме, привез в расположение части и там учинил самосуд. Как это оправдать?
В начале процесса защита ходатайствовала о проведении еще одной экспертизы: военно-правовой — "на соответствие приказов", полученных Будановым, Конституции и армейским уставам, ибо все действующие уставы писались применительно к войне, где ясно где свой, где враг. Вполне возможно, что такая экспертиза была бы полезной. События 11 сентября в Америке, недавний взрыв в Каспийске, акции палестинцев в Израиле свидетельствуют о том, что экстремисты ведут игру без правил. Но значит ли это, что цивилизованный мир может опуститься до этого уровня? И оправдывается ли содеянное приказами, которые не соответствуют Конституции и уставам? На это дала ответ норма Международного Нюрнбергского трибунала, воспроизведенная дословно в нашем Уголовном кодексе (ст. 42). Никаким приказом преступление военнослужащего не оправдывается.
Политические страсти вокруг дела Буданова, позиция некоторых генералов, депутатов Госдумы, не говоря о "патриотических" митингах, уже поставили судей и экспертов перед классической дилеммой: "казнить нельзя помиловать". Без запятой. Где ее поставит правосудие? И суд, и эксперты считаются независимыми, свободными от влияния начальства и общественного мнения. Увы, это сладостная теория, пока что далекая от суровой практики. Впрочем, пока рано гадать, каким будет приговор. Преступником или героем выйдет из зала суда полковник?