Московские новости, № 51

Михаил Золотоносов. Статья. "Дембель неизбежен". Стр. 25

Человек, стреляющий ногой из автомата, - рядовой герой дембельских альбомов (ДА), феномен которых изучили в Санкт-Петербурге
В июле 2001 года в музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме (Петербург) прошла выставка, посвященная дембельским альбомам. А в ноябре в Петербурге тиражом 500 экз. был выпущен изобретательно подготовленный сборник (концепция и оформление Михаила Карасика) с подробным каталогом выставочных экспонатов, распределенных по трем разделам: дембельские альбомы (ДА), форменное обмундирование и знаки различия, "художник и армия". Все серьезно, научно, задорно и прикольно одновременно.
Мир, который реконструируется по дембельским альбомам (ДА), мир "русского Art Brut" - это мир сверхупорядоченный, тоталитарный, идеализированный, сплоченный. Мир идеально выряженный, прибранный - подобный стенам в казарме, смазанным ("отлакированным") к приезду проверяющего подсолнечным маслом, и траве, подкрашенной зеленой краской.
В армии весь этот кич утрирован по сравнению с "внеармейской" картиной мира, реализован еще более буквально (взять хотя бы такой феномен, как "ленинская комната"), но различие тут не качественное, а количественное. Если, например, вспомнить ту отлакированную картину мира, которую рисовали не только плакаты издательства "Плакат", но все советское ТВ в период социализма, а сейчас создает РТР (и отчасти ОРТ), то аналогия со смазанными маслом стенами казармы будет ясна. Если о сумасшествии применительно к ДА и можно говорить, то лишь имея в виду кропотливую ручную выделку конкретных альбомов, на изготовление которых бессмысленно (с точки зрения внеармейского человека) потрачено гигантское количество времени. Однако - дембелю, дожидающемуся в мирных условиях окончания срока службы, время девать некуда, и потому цена времени другая. Его надо убить. Как говорится в одном стишке, процитированном в сборнике, "Масло съел - и день прошел, // Съел яйцо - неделя. // Что бы съесть такого, // Чтоб два года пролетели?".
Впрочем, есть одно веское основание культуру ДА относить к Art Brut. Как при социализме отлакированная картинка скрывала жестокость реальной жизни, так ДА умалчивает о брутальных реалиях подлинной армейской жизни, включая пытки и лагерные порядки, внедряемые и поощряемые армейским начальством. Это та большая тайна, которую ДА скрывают, делая вид, что дурного в этом мире нет и быть не может. Однако реальный мир российской армии совсем иной, это мир, где возможна любая жестокость, и не по отношению к врагу, не в условиях военных операций, а по отношению к своим и просто так, от скуки. Жестокость изощренная и немотивированная. Отсутствие практического мотива - это и есть один из важнейших признаков игры в стиле Art Brut, который делает пытки разновидностью особого "искусства". Именно с учетом этой подоплеки, о которой в сборнике Карасика и К° не говорится почти ни слова, мир ДА можно с полным основанием назвать брутально-сумасшедшим.
Собственно говоря, все авторы сборника это подразумевают, но боятся отчетливо оформить словами, ибо тогда не захочется смеяться, и весь проект приобретет совсем другой характер. Тогда комиксы, вырезки из картона с рисунками, заставками и виньетками, бархатные и из шинельного сукна переплеты, фотографии сослуживцев с романтическими поворотами головы, все атрибуты дебильного низового творчества, на которое не жаль ни сил, ни времени, ни гуаши и клея, - все предстанет не смешным, а СТРАШНЫМ. Скрывающим, в частности, жестокие издевательства над духами (молодыми), которых заставляют подвергать себя физическим мучениям для потехи дедов. Впрочем, Карасик в своей статье отмечает, что ДА - это "лакировка памяти о главном жизненном испытании", что "трудно найти более искусственные, жестокие и в то же время искренние человеческие отношения, чем солдатская жизнь".
Как пример низовой культуры, эксплуатирующей и обращающей в абсурд советский оформительский стиль, усваиваемый провинциальными дилетантами-художниками, ДА исследован в сборнике превосходно. Скажем, описывается брутально-героический регистр - "альбом, переплетенный в шинельное сукно, имеющий хлястик-застежку, для которого предусмотрена солдатская пуговица... На обороте титульного листа и далее разворачивается нешуточный "героический дискурс" в его воздушно-десантной интерпретации. Самолет, бесстрашно устремленный к солнцу... прянувший орел..., а рядом с ним - десантник... Он "захвачен" в разгар героических деяний. Рукой разбивает кирпичи (сквозной мотив), ногой стреляет из автомата... А другой ногой попирает злодея. Вот, наконец, и образ зла. Обряженный в коричневую униформу враг с дополнительной маркировкой "US" на клапане кармана".
Отдельные статьи посвящены фольклору, описывающему НЕУСТАВНЯК: "Дембель неизбежен", - сказал дух, вытирая слезы половой тряпкой". Отдельные - форменному обмундированию дембелей: "Под каждый значок или тем более награду изготовляется сложная многослойная подкладка из полированной меди в сочетании с цветной пластмассой, так что предмет вырастает в размерах и как бы цветет. Оформленный таким образом комсомольский значок приобретает вид ордена Ленина". Перечисление подобных образов самовозвышения поистине бесконечно.
Нетрудно понять, откуда нужда в преодолении комплекса неполноценности и иллюзорной самогероизации. В сборнике Карасика и К° рассуждений об этом нет, поэтому я вынужден дополнить сборник хотя бы одним примером, иначе многое так и останется непонятным.
Выставка дембельских альбомов прошла почти одновременно с выходом доклада организации "Солдатские матери Санкт-Петербурга". Он способен шокировать. В докладе есть особый раздел, называется "Пытки, применяемые офицерами". Вот, например, в в/ч 58512, находящейся в Чечне, один солдат потерял автомат. "Командир части майор Поляков взбесился до ярости, точно так же озверели майор Бородин и лейтенант Лимарь. Они отвели трех солдат в баню и там избивали их, пока те не потеряли сознание. Потом начались пытки. Майор Поляков и майор Бородин подключили к каждому электрические провода там, где им хотелось, но даже после этого им ничего не сказали. Потом лейтенант Лимарь зарядил свой автомат и целился им в голову того солдата, который потерял свое оружие. Он от страха падал на колени и начинал умолять о прощении... Они забрали этих трех солдат в палатку, и майор Поляков начал над раскаленной печкой прижигать их руки. Затем их кинули в машину, сняли с них ремни и стали ими избивать...". Потом, наверное, офицеры скажут, что солдат пытали в отряде Басаева. И это только один пример, а их в докладе множество. Вот откуда появляются потом десантники, рукой разбивающие кирпичи, а ногой стреляющие из автомата... Можно, кстати, говорить и об "офицерской субкультуре", в которой вертикально мигрирующие (из добрых старых советских фильмов о зверствах гестаповцев) тексты ассимилируются и опрощаются на русской почве озверевшими майорами и лейтенантами.
Вот он, ребята, подлинный "русский Art Brut", без учета которого дембельские альбомы, эти "цветочки Франциска Ассизского", сдобренные сентенциями типа: "Миру - мир, солдату - дембель", не понять и на пять процентов. Академик Лихачев писал в 1980 г. в "Заметках о русском" о фирменных российских просторах и доброте: не знал, что есть еще отечественный дембельский альбом и отечественный майор, который пытает трех русских солдат: одного за то, что потерял автомат, а двух других - просто, от душевной широты.
"Дембельский альбом - русский Art Brut между субкультурой и книгой художника" (кураторы Петр Белый, Михаил Карасик, Мария Коростелева).
Термин "Art Brut", использованный в названиях выставки и сборника, был придуман знаменитым французским художником Жаном Дюбоффе (1901 -1985) по другому поводу (примитивистское творчество аутсайдеров-непрофессионалов, главным образом душевнобольных) и в другое время - в конце 1940-х гг., в послевоенную эпоху, когда в нонфигуративной живописи начали безраздельно господствовать образы разрушенного мира, выныривавшие из глубин сознания человека. (Примечание автора).