Процесс над Будановым журналисты брали штурмом.

На слушании дела сержанта Андреева не было ни одного пишущего

Впрочем, как и на слушании двух других дел, с которыми мне довелось ознакомиться.

Дело N 1. Зачистка свидетелей

Так что без пыли и шума впаяли парню 18 лет. Друзья его пошли по делу свидетелями, хотя водку они пили вместе и "самовольно покинули расположение части" — тоже. Отправились ночью втроем в село Дарго Веденского района спиртного раздобыть. Но автомат взял с собой только Владимир Андреев, потому что он у него удобный — приклад при стрельбе не так в плечо отдает.

Утром их тела нашел брат Хатимат, чудом уцелевший свидетель. Он тоже слышал, как сестра зовет на помощь, но до рассвета из дому не вышел. Иначе трупов было бы больше.

— Свидетелей я убрал! — сказал Андреев приятелям, поджидающим его под забором.

Дело N 2. Эмоционально-волевая неустойчивость

Сержанту Суханову, служившему в Алхан-Кале, тоже казалось, что следы преступления он замел, не оставив в живых свидетелей. Но опытный командир, как только прибежали люди и рассказали, что случилось у них ночью, быстро нашел, кто в деле этом "отличился". Выстроил личный состав и приказал высоко поднять левую ногу... На ботинках Суханова запеклась кровь.

Что их заставило отправиться в село? Вдвоем, поздним вечером, почти уже ночью? За старшего был сержант-контрактник Магонов — его только что назначили замкомвзвода, и срочник Суханов при нем. Сами они говорят, что заметили на окраине подозрительного человека, потому, мол, и пошли... Однако в таком случае им следовало только позвонить (связь была исправна) и доложить о подозрительном человеке командиру взвода, занимавшему позиции всего в ста метрах от их поста.

Но бойцы (молодые оба, по 21 году только исполнилось) решили поискать приключений. Автомат с собой взял только Суханов, он у него бесшумный и беспламенный — АС "Вал". Ни у кого больше в их подразделении такого не было. Это и решило судьбу Суханова.

На улице сержанты встретили семью Исмаиловых: отца с матерью и двух дочерей, девятнадцати и пятнадцати лет. Проверили документы и отпустили. А сами пошли на деревенскую свалку "искать боевиков". Никого не нашли, но на пост не вернулись, опять завернули в село. Увидев в тумане бегущего или быстро идущего человека, Суханов прошил его автоматной очередью. Зачем? Говорит, что испугался, боевики ему померещились. Мужчина упал, к нему тут же подбежала женщина и начала кричать. Суханов выпустил еще одну очередь. Перетаскивая трупы с середины улицы под забор, сержанты узнали свои жертвы: это были супруги Исмаиловы.

Сообразив, что девчонки при проверке документов видели их лица и могут теперь их узнать, сержанты стали искать дом Исмаиловых. Зашли сначала во двор, где Фатима и Хеда, уже волнуясь, ждали родителей. Сержанты их успокоили: дескать, сейчас придут. Потом Суханов попросил воды. Сестры пошли в дом, где весьма кстати играл магнитофон. Соседи не услышали даже глухих звуков, которые издает бесшумный автомат "Вал". Оглядев комнату, Суханов увидел кухонный нож, схватил его и отрезал у Фатимы ухо с дешевенькой сережкой. Завернул в тряпицу, положил в карман, а по дороге в часть выкинул на свалку. Зачем он это сделал, так толком и не смог объяснить ни следователю, ни суду.

Эксперты-психиатры пришли к выводу, что оба психическими заболеваниями не страдали и не страдают. Но Суханов "обнаруживает отдельные признаки эмоционально-волевой неустойчивости". Суд назначил Суханову 18 лет строгого режима, Магонову — 15. Хотя сам он и не убивал, а отдавал ли такую команду, теперь уже практически установить невозможно. Тысячу раз, наверное, обдумал в тюрьме, зачем, отслужив срочную, он тут же снова подписал контракт и вернулся в Чечню. Что его тянуло туда? Никакого курса реабилитации после войны он не прошел, как, впрочем, и все, кто с нее возвращается.

Дело N 3. Настоящий сержант

Таких историй много может рассказать любой следователь или прокурор, работавший в Чечне. Почему же о них не пишут в газетах? Потому что командование и те же прокуроры считают, что это "чернит армию".

Так что же, пусть лучше пацаны, беря в руки автомат, думают, что им все можно? А может быть, наоборот: если все — от рядового до генерала — будут знать, что за такими преступлениями последует суровое наказание и война их не спишет, то их самих — "тяжких" и "особо тяжких" — станет меньше?

Пока же мы узнаем только, что творят дезертиры, сбежавшие из части где-нибудь в городах или российской глубинке, — такие случаи труднее скрыть. А все, что происходит в Чечне, остается тайной за семью печатями. И сами чеченцы не знают, что преступники, даже если они одеты в военную форму, не остаются безнаказанными. Пусть не все, конечно, но хотя бы некоторые несут заслуженное наказание. Если бы они знали это, возможно, прибавилось бы у них уверенности, что когда-нибудь закончится этот беспредел.

Из всего, что происходит, нужно уметь извлекать уроки. Но для этого, по крайней мере, надо знать, что происходит в казармах и на блокпостах.